Этап 5. Свободная тема

Модераторы: Amilda, Flavella

Этап 5. Свободная тема

Сообщение Черный Ангел Ада 02 Сентябрь Воскресенье, 2007 10:36

Тема: Свободная.
Количество участников: 9
Сроки: 24.09.2007 - 08.10.2007.

Результаты авторского голосования:

1. "Летопись" (Витязь) - 20
2. "Последнее дежурство" (Кикаха) - 18
3. "Люди сами себе палачи" (Demon King) - 14

4. Триптих "Сад земных наслаждений" (Маришка) - 11
5. "Эпитафия маленького человека" - 10
6. "Все о любви" (Alessandro) и "Соседи" (Шалтай Балтай) - 8
7. "Я, семья и Еврипид" (Маришка) и "В обмен на жизнь" (Mora) - 5
8. "Бачити" (Kloun) - 4
9. "Часы с боем" (Маришка ) - 2


Симпатии читателей:

Последнее дежурство. Кикаха. 6% [ 3 ]
В обмен на жизнь. Триш. 4% [ 2 ]
Люди сами себе палачи. Demon King 16% [ 8 ]
Всё о любви. Alessandro. 20% [ 10 ]
Соседи. Виктория Венценосная. 4% [ 2 ]
Триптих "Сад земных наслаждений". Босх. 8% [ 4 ]
Я, семья и Еврипид. Маришка. 14% [ 7 ]
Бачити. Оксана. 4% [ 2 ]
Летопись. Витязь. 12% [ 6 ]
Часы с боем. 4% [ 2 ]
Эпитафия маленького человека. 8% [ 4 ]

Всего голосов : 50



Отзывы, пожелания и критику авторам данных произведений можно изложить в теме "Я вызываю вас на дуэль"
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 17:50, всего редактировалось 1 раз.
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Я, семья и Еврипид

Сообщение Маришка 06 Октябрь Суббота, 2007 23:44

Я, семья и Еврипид

Скучать не пришлось. Всю дорогу пели песни. Нет, не походные. В наших песнях даже слов-то толком не было. Просто мычали, ля-лякали и тому подобное. Не удивляйтесь, тут нет ничего удивительного. Просто скука – преглупое занятие. Мы гнали ее от себя, как могли. Мы – это я, мой брат и жирный котяра, голова которого торчала из сумки. Он жмурился от яркого солнца и с любопытством поглядывал на нас, словно бы говорил: «Ну, погодите, погодите… вот я еще к вам присмотрюсь, подумаю, а там видно будет по пути ли нам с вами…» Словом, коту мы определенно не внушали доверия. Да и что тут, собственно, удивительного? Два подростка, которые просто решили сбежать из дома, по дороге прихватившие дворового кота.
Идея сбежать из дому пришла, как ни странно, не мне, а моему восьмилетнему братцу. Кстати, его Ваня зовут. Не знаю, как я попалась на эту провокацию в своем уже солидном возрасте. Как никак десять лет в ноябре стукнуло – второй десяток пошел… Но попалась.
Для начала необходимо было определить, куда следует путь держать. Насмотревшись мультика про Простоквашино, решили, что в деревню ехать банально. Тем более, там работать надо. Корова и все такое. А я по утрам с первыми петухами вставать не умею. О Ваньке и вовсе молчу. Посему решено было отправиться к морю. Какому – неважно. Важно, чтобы были волны, песок, ракушки и парусники, и непременно такие, как в книжках. (Белеет парус одинокий в тумане моря голубом. Что ищет он в краю далеком парапарампарампампам – извините, но никогда не считала, что обязана учить стихи. Учила их на перемене перед уроком и, конечно, из головы моей они вылетали раньше, чем успевала сесть за парту после ответа).
Затем стали готовиться в дорогу – натаскали консервов, Ванька добыл где-то перочинный ножик, я приволокла сковородку, спички и надувной круг. Конечно, нужна была еще карта, мы решили, что «Большой атлас СССР» сгодится. Когда начали все это добро складывать в рюкзак, оказалось, что поместится туда оно даже чисто теоретически не может. Пришлось отказаться от консервов. Для экономии места и сил консервы немедленно были заменены на чупа-чупсы и мивину. Гадость конечно, но все равно вкусно. Дело оставалось за малым – нужно было найти денег. Хотя бы на маршрутку. По такому случаю, мы с Ванькой торжественно разбили наши копилки и сложили мелочь в коробочку. Чтобы уж наверняка ни в чем не нуждаться в дороге, я стащила мамины бриллиантовые бусы, чтобы потом, если понадобится, обменять их на хлеб и воду.
Путешествие наше наметилось на начало сентября – ни мне, ни Ваньке не хотелось его откладывать до лета, тем более возможность пропустить несколько учебных дней, а, может быть, даже недель представлялась настолько заманчивой, что упустить ее мог только дурак. Мы с Ванькой себя дураками уж никак не считали, а посему на 3 сентября, а это был понедельник, назначали дату предполагаемого побега.
В последний момент все едва не сорвалось. К нам приехала бабушка. И это накануне отъезда! Угроза того, что она останется у нас до конца недели, чтобы проследить за нашей с Ванькой учебой и дисциплиной, пока родители будут на работе, казалась совершенно очевидной и неизбежной. Но нам повезло. Едва мы решили проститься со своей розовой мечтой и распаковывать рюкзак, как бабуля засобиралась домой. Оказывается, она заезжала только затем, чтобы, как сказал папа, раскритиковать его жизненные позиции, небольшую зарплату и полнейшую бездарность и напомнить нам, что она не дремлет и всегда готова помочь своими указаниями. Мама на папу обиделась. А папа обиделся на бабушку. А Ванька обиделся на меня. За то, что я отказалась уложить в рюкзак его водяной пистолет и саблю. «Чем же мы будем обороняться от диких зверей и лесных разбойников?» - вопрошал он. В конечном итоге мне пришлось согласиться на пистолет. «Только тащить его будешь сам!» - заключила я, чтобы он не слишком обольщался.
Итак, знаменательный день настал. Утро началось, как обычно, с завтрака. И с того, что мама сказала папе, что потратила на «этого чурбана» лучшие годы своей жизни. Ваня спросил, что такое чурбан. Я долго ему объясняла, что так называли древних турок. На вопрос «а при чем тут папа?» я так и не нашлась, что ответить.
Потом родители уехали на работу. А нам сказали немедленно собираться в школу. Как только щелкнул замок на двери, о школе было забыто. Я выволокла наш неподъемный рюкзак из шкафа, где мы его прятали. Хорошо подумав, я выкинула из него еще и сковородку – все-таки мне только десять лет, а брату только восемь, а рюкзак не каждый здоровый дядька поднимет. После совершенного мною изъятия сковороды груз заметно облегчился. Это не могло не радовать. Когда речь пошла о том, чтобы обуваться, Ванька вдруг заявил, что нам следует выйти из дому через окно. На мой вопрос, зачем это нужно, он спокойно и деловито ответил – чтобы замести следы! Не могла с ним не согласиться. Благо жили мы на первом этаже. Но веревка все равно нужна была – высоковато для двух подростков. Вот чего-чего, а веревку приготовить мы не догадались. Тут Ваньке в голову пришла спасительная идея. Спасительная, потому что спасла наш, в очередной раз оказавшийся на грани срыва, план.
- Можно связать простыни! – торжествующим тоном объявил Ванька. Честно говоря, в этот момент я чувствовала себя полной дурой – как мой восьмилетний брат додумался до такого простого решения раньше меня? Но мне ничего не оставалось кроме как идти стаскивать с кроватей простыни и связывать их.
Сказано – сделано.
- Чур, ты первая! – вдруг стушевался Ванька. Вот он, мой звездный час! Теперь уж мы посмотрим, кто чего стоит!
Я взяла рюкзак, забралась на подоконник, открыла оконную створку и перекинула через нее самодельный канат. Ну, все, Лидка, теперь смелее! Кстати, Лидка – это я. Как-то неловко получилось с представлением. Народ должен знать своих героев хотя бы поименно. Ну ладно, как получилось, так получилось.
- Держи веревку на всякий случай, - деланно строго сказала я Ваньке, - вдруг мы ее плохо привязали.
- Ага! – Ваня почти испуганно встрепенулся, - а когда я полезу, кто веревку держать будет?
- Не боись! Если она меня выдержит, то такого воробья, как ты – тем более.
Ванька надулся на «воробья», но послушно ухватился за веревку.
- Ну, теперь твоя жизнь в моих руках, - мстительно заявил он, зловеще улыбаясь.
Я не стала ему отвечать. В конце концов, мне десять лет, нужно быть снисходительней к маленьким. Вместо этого я скинула рюкзак из окна на землю (чтоб там твой пистолет разбился, балбес!).
- Ну, теперь держи! – крикнула я и полезла из окна. Наверное, забавное было зрелище для прохожих – из окна первого этажа «сталинки» сначала вылетел рюкзак, а потом вылезла по простыне упитанная десятилетняя девочка.
Одно мгновение, и я на земле. Я даже разочарованно вздохнула – думала, будет труднее. Ну, ладно, еще трудности впереди!
- Эй, ты! Давай чешись уже! А то такими темпами мы, может быть до моря годам к пятидесяти и доберемся!
Ванька, уязвленный моими словами, показался в окне. Он неловко взялся за канат и попытался оттолкнуться от подоконника, но не удержался и грохнулся на землю, придавив здоровенного рыжего кота. Я не знаю, кто орал громче – Ваня или кот.
Я не на шутку разозлилась. Схватила Ваньку за шиворот и подняла с земли. А другой рукой за шкирку ухватила кота, который тут же настороженно притих.
- Идем? – грозно спросила я.
- Идем… - как ни в чем не бывало, ответил Ванька.
И мы пошли. Кота, разумеется, взяли с собой. В память о Простоквашино. Исключительно в качестве атрибута. Ванька окрестил его Еврипидом, я не имела на сей счет возражений. Потом мы бесцеремонно засунули его в рюкзак, оставив на воздухе только морду, чтоб не слишком возмущался. И пошли.
Шли мы очень долго. Наверное, не меньше получаса. Ваня раза три подряд спросил, когда же будет привал.
- А! Решил прикончить наши припасы? – проворчала я и сунула ему в зубы чупа-чупс. После этого он замолчал.
А потом мы решили, чтобы было веселее, петь песни. День был замечательным. Солнце светило не слишком жарко, как раз по-сентябрьски. «А в школе сейчас, наверное, математика идет, - подумала я и облегченно вздохнула (облегченно, потому что я-то самая умная, нашла способ избавить себя от этой напасти), - интересно, вот хоть кто-нибудь обратил внимание на мое отсутствие?»
Ванька вдруг заныл:
- Когда мы уже придем? У меня нога болит! И пить хочу!
Я удивилась такой его несдержанности. В любой другой ситуации, я бы, наверное, высмеяла его, но не теперь. Я не могла поставить под угрозу наше предприятие. И так не хотелось с позором возвращаться в школу!
- Вань, ты чего? Вот сейчас еще чуть-чуть и придем на вокзал. Там сядем на поезд и поедем. Ты оглянуться не успеешь, как мы будем на море.
- А ты карту смотрела?
Мне как-то пришло в голову, что лучше ее не доставать, а то Ваня совсем расстроится.
- Ну, хочешь, отдохнем? – предложила я.
Ваня молча бросил рюкзак на землю и приземлился рядом на бордюре. Мне оставалось только последовать его примеру.
- Вань, ты меня не бросишь? – вдруг спросила я. Мне почему-то стало страшно, что он решит вернуться домой. И я останусь одна. Но я знала точно, что, даже без него, я дойду до моря. Я упрямая…
Ваня хитро прищурился.
- Честно?
Я аж подпрыгнула от злости.
- Нет, ты мне солги лучше!
Ваня тут же снова надулся. Определенно, у него что-то совсем испортилось настроение. Равно как и у меня. Все получалось совсем не так, как я себе представляла. Я готова была уже разразиться слезами, как вдруг за спиной услышала мамин крик.
- Лидка! Ванька!
Мы с братом испуганно переглянулись. Вот она, расплата за минуты счастья. Я взяла Ваньку за руку и быстро шепнула ему на ухо:
- Если что, это я тебя подбила сбежать.
Ваня хотел было взбунтоваться, но не успел. К нам подбежали родители. Папа строго посмотрел на нас.
- Вы почему до сих пор не в школе?
- Мы сбежали! – гордо заявил Ванька.
- Что? – хором переспросили родители.
- И знаете почему? – с чувством собственного достоинства спросил он, - потому что вы все время ссоритесь. Бабушка – не карга, а папа – не древний турок. Мы хотели увидеть пальмы, потому что они веселее, чем вы.
- Какие пальмы? Какие турки? – ни мама, ни папа ничего не понимали, - Лидка, ты зачем стащила стеклянные бусы? А ну марш домой!
- Я забираю домой Еврипида! – вдруг еще более уверенно заявил Ванька. Я опешила от его нахальства.
- Чего?
- Кота, - тихо ответила я, пока Ванька выдерживал паузу.
Родители снова переглянулись и прыснули от смеха.

Еврипид живет у нас уже полтора года. За это время он растолстел и раздобрел. Больше всех его любит мама. Хотя он всеобщий любимец. Даже бабушка перестала его бояться. Только вот Еврипид любит исключительно собственную персону, а остальных терпит вокруг себя.
Люди - это безликое большинство, созданное лишь для того, чтобы мне не было скучно

http://art-way.com.ua/
Аватара пользователя
Маришка

 
Сообщения: 893
Зарегистрирован: 15 Январь Понедельник, 2007 22:36
Откуда: из полнолуния

Триптих "Сад земных наслаждений". Босх.

Сообщение Черный Ангел Ада 07 Октябрь Воскресенье, 2007 10:51

Триптих "Сад земных наслаждений". Босх.


1
Боро

Птицы могут быть только птицами. Оттого что одной из них перебили крыло, и ей никогда не подняться в небо, она все же навсегда останется той, кто она есть – птицей. Жаль, что люди не могут быть такими же. Если музыкант лишился пальцев, может ли он по-прежнему играть на скрипке? Разве только во сне…


Он родился не так уж давно. А живет и того меньше. Он говорит, что дом его – целый мир, а, по сути, дома у него нет. Куда он идет, к чему он идет – он и сам не знает. Просто шагает вперед. Скорее сердцем, чем глазами, нащупывая путь в темноте. Имя его не имеет значения. Пусть он будет Боро.

Он родился не так уж давно…
Его первый вопль огласил комнату. Яркий свет ударил в его глаза. «Не хочу! За что?» Но никто не понял этого. И с этим «за что?» суждено ему было смириться на ближайшие 47 лет.
А живет и того меньше…
Когда он впервые понял, что жизнь только начинается? Как в фильме. В сорок лет. И опять же по весьма банальной причине – влюбился. Смешно, верно? Она сидела на противоположной скамье парка, где Боро кормил лебедей. Боро любил этих царственно величественных птиц. Как, впрочем, птиц вообще. А она была так похожа на одну из них. И имя ее было Виктим. Она была так юна, так чиста и прекрасна, что этой своей чистотой, ему казалось, способна и его сделать лучше, светлее. Только вот она его не любила.
Он говорит, что дом его – целый мир, а, по сути, дома у него нет…
Боро смотрит в окно. В небе ласточки. Осень. Они улетают на юг. Здесь принято говорить, что они улетают зимовать, а весной возвращаются домой. А что принято говорить там, на юге? И что думают по этому поводу сами ласточки? Эй, крылатые, где ваш дом? Они и сами того не знают.
Куда он идет, к чему он идет – он и сам не знает…
Острая боль пронзает сердце. Так бывает – говорит он себе. Так бывает. Он задыхался, глядя, как ее обнимают другие. Он готов был разразиться проклятиями, а вместо этого только, бледнея, наблюдал эту короткую идиллию на скамье напротив. Лебеди как-то сразу отошли на второй план. За что? А она дерзко, поверх плеча того, другого, посмотрела в его глаза. И взгляд ее был смеющийся. Боро бросил остатки белой булки в пруд и помчался прочь.
Просто шагает вперед
Жизнь иногда преподносит сюрпризы. Наверное, главным сюрпризом для него было застать Ее в своей собственной постели. Сон? Нет… Это не может быть сном. Она сидит так близко. Такая живая. Такая чужая. И смотрит на него своим ядовито карим взглядом.
- Что же ты? Иди же? Боишься? Робок для своего недетского возраста…
Он захлопнул дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. Хватит! Довольно!
Скорее сердцем, чем глазами, нащупывая путь в темноте…
Он задыхался. Впервые в жизни ему не хватало воздуха. А что если просто перестать дышать?.. Приказать сердцу перестать биться? Послушает оно или нет? Нет, конечно! Сердцу нужно помочь…
Имя его не имеет значения...
- За что? – кричала она, когда он коснулся пальцами ее шеи. Такой хрупкой, что казалось, едва надавишь, и она хрустнет. Но она не хрустнула. Виктим вырывалась из его рук. В этой безумной борьбе лицо ее ожесточилось, перестало быть исполненным величия и достоинства. Так Боро легче было смотреть в ее глаза. Эта дикая схватка перестала быть схваткой с собой, превратившись в схватку с ней.
- За что? – хрипела она, ослабив сопротивление. Ему ясно было, что еще минута и она окончательно затихнет, перестанет биться в его руках. Он отдал бы полжизни за то, чтобы приблизить этот миг.
- За что? – прошептала она посиневшими губами. Наконец, шея ее хрустнула. Глаза стекленели. В них не было ни укора, ни ужаса, ни мольбы, ни боли. В них отчетливо читалась… насмешка?
- Нет!!!! – завопил Боро. А сердце все так же продолжало биться…
Пусть он будет Боро …
Ему не суждено было вновь увидеть жизнь такой, какой она была в тот день, когда он впервые увидел ее. Но он был счастлив. Хотя бы там, в глубине самого себя, он способен был вновь и вновь переживать те минуты, когда на берегу пруда кормил белоснежных птиц. Среди них всегда была одна черная, как ночь. И он знал, что это та самая, Его птица. Одна единственная… С великолепной длинной шеей…
Боро– значит, палач.

2
Виктим

Кто обрезает крылья? Живодеры? Так породистым псам обрубывают хвосты. Ветеринары. Они живодеры? Боль, причиненная во благо – является ли она благом? Да и что в таком случае благо? Жизнь? Вопрос спорный…

Она была свободна. С того самого момента, как впервые встала на ноги. И никто никогда не пытался ограничить эту ее свободу. До того момента, как жизнь не преподнесла ей в подарок или в наказание Его. Клетку, тюрьму, пристанище. Сама мысль о клетке пугала ее больше, чем смерть. Но умереть, не отомстив?.. Ее звали Виктим.

Она была свободна…
- Виктим, Виктим, милая Виким, - шептал он ей в ту жаркую июльскую ночь, когда она впервые растворялась в его объятиях, - теперь моя, навеки…
Потом она собрала вещи и уехала в другой город. Нет, не сбежала. Конечно же не сбежала – она никогда не боялась трудностей. Просто там, в Городе, ее ждала ее жизнь. Вернее та жизнь, которую Виктим сама себе выдумала на школьных уроках. А с чего эта жизнь начнется, Виктим и сама прекрасно знала.
С того самого момента, как впервые встала на ноги…
В старом общежитии, которое уже лет пятнадцать как стоило либо снести, либо капитально ремонтировать, Виктим не могла уснуть. Завтра новый день и она совсем-совсем скоро вновь увидит Его. Он преподавал у нее латынь в университете. И был так непозволительно молод для преподавателя, что у Виктим дух захватывало, когда она смотрела на Него. Нет, ему, конечно, не двадцать лет, но какая в сущности разница, если он улыбался ей так, что у нее дух захватывало от его улыбки?
И никто никогда не пытался ограничить эту ее свободу…
- Малыш, не нужно плакать, - говорил Он ей, когда уходил навсегда, - сама подумай – зачем я тебе нужен? Ты молодая, красивая девочка. Ты умная и талантливая. А главное – ты свободная. Запомни навсегда – таким, как ты свобода превыше всего. Ты еще не поняла этого, но очень скоро поймешь. Я был с тобой счастлив, как не был никогда прежде. Но… у меня жена, двое сыновей. Прости, малыш.
- Иди к черту!
До того момента, как жизнь не преподнесла ей в подарок или в наказании Его…
Боро был стар. Но забавен и мил. И, пожалуй, единственный, кто понимал ее. Он кормил лебедей в парке каждую субботу по вечерам. А она сидела там и смотрела на воду. В ее жизни не было покоя вот уже третий год. Новые лица, новые влюбленности, новые разочарования. Хотя разочарования ли? Скорее новые подтверждения бесполезности каких бы то ни было отношений. Все мужчины стали для нее одним сплошным Он. А Боро не был Он. Боро был Боро. И все.
Клетку, тюрьму, пристанище…
- Я люблю тебя, - прошептал Боро, когда она меньше всего этого ждала.
Он любит ее… Он ее любит!
- Ты слышишь, что ты говоришь? Ты подумай, какую глупость ты говоришь!
- Я люблю тебя! – прохрипел он, будто задыхаясь.
Она ударила его по лицу. Он не мог, не имел права любить ее. Ее нельзя было любить. Она гадкая, мерзкая. А он… Он…
- Я люблю тебя! – торжественно воскликнул он, а она закрыла уши, чтобы не слышать его скрипящего голоса.
Сама мысль о клетке пугала ее больше, чем смерть…
Виктим была пьяна. Последние дни она самой себе представлялась огромной льдиной в океане, которая откололась от материка и вот-вот попадет в теплое течение и растает. Лебеди! Мерзкие отвратительные пичуги! И прожорливые, сволочи!
Из-за поворота показался Боро. Как всегда с батоном. Виктим покрепче прижалась к груди этого проходимца, который своими жирно-сладкими от пирожков пальцами гладил ее шею. Виктим захохотала. Да так, что все вокруг сидящие невольно оглянулись на нее. «Хороша я!» - подумала Виктим и дерзко окинула взглядом Боро. Он опустил глаза. Ну вот и славно. Может, дошло до него? Боро бросил батон в воду. Правильно, пускай эти мерзкие птицы его сожрут. Еще и передерутся – то-то будет потеха! Виктим снова вскинула глаза на Боро. А его нигде не было. Черт! Ушел! А представление не завершено еще!
Грязные пальцы совсем обнаглели – шарили у нее под кофточкой. Виктим резко встала со скамьи и крикнула пытавшемуся было протестовать «собеседнику»:
- Отвали!
Но умереть, не отомстив?..
Дверь ей открыл Ее учитель. Учитель латыни. Он смотрел на нее непонимающим но радостным взглядом.
- Как ты нашла меня? Ты узнала что я развелся? Как же кстати ты появилась, малышка…
- Я... не к вам… Вы здесь один живете?
Боро не было дома. Виктим металась по его комнате, как сумасшедшая. По Его комнате! Как она дошла до этого? Как она могла разрушить его жизнь? Нет, нужно непременно поговорить, он поймет! Он не может не понять.
… Раздался грохот ключа. Он!
Что было потом Виктим не помнила. Помнила только, что была мертвецки пьяна и хотела спать. Раздался стук в дверь.
- Да пошли вы! – крикнула она.
Но они не «пошли». Стук раздался снова. Виктим медленно сползла с кровати и пошла открывать. На пороге стоял Боро. Виктим недоуменно взглянула на него и прочла в его глазах дикую ненависть и недоумение. «А вот теперь все кончено» - подумала Виктим и испытала такую невероятную жажду жизни, какой не было у нее со времен переезда девчонкой в Город. «Я так еще молодо!» - кричало ее сердце, но Виктим понимала, насколько бесполезен этот крик.
Ее звали Виктим…
На холодной мраморной плите не было ни портрета, ни имени. Только одна единственная фраза – «Кто обрезает птицам крылья?». Так захотел человек, который хоронил ее. Который счел нужным положить эту самую плиту. Каждую пятницу он стоял перед Ее могилой и читал все ту же строку. Сотни раз. Была осень. Шел дождь. Его капли били по плите, быстрыми струями стекая в землю. К ней…
Виктим – значит жертва.


3
Гардор

Жизнь убегает, как вода сквозь пальцы. Убегает и нет ее. Но только кто-то яркой вспышкой проносится в небе, а кто-то… А кого-то просто нет для остальных. Самое смешное, что никто в этом не виноват, а так хочется кого-то обвинить. Это естественно для человека – обвинять. Пожалуй, единственное, что естественно для человека.

Мой брат сумасшедший. Женщина, единственная женщина, которую я полюбил в действительности, наркоманка, алкоголичка и редкая шлюха. Самое глупое, что я довел ее до этого. Оба мои сына умерли: один от воспаления легких, другой разбился на мотоцикле. Я один. Один навсегда. На какое-то мгновение в моей жизни мелькнула острая до боли надежда, но я не имел на нее права. Все кончено. Жизнь разбита, а осколки склеивать смыла нет. Меня зовут Гардор.

Мой брат сумасшедший.
Первое мое осознанное воспоминание – склонившийся надо мной брат с удивленной улыбкой на губах. Я хотел улыбнуться ему в ответ и не успел - мне не хватило воздуха, что-то мешало мне дышать. И было очень темно. Много лет спустя именно такой я представлял себе свою смерть. Все. Потом говорили, что Боро сделал что-то страшное в детстве. Что-то, чего ему так и не простили. Уже потом, когда мы повзрослели, Боро сказал мне, что пытался задушить меня подушкой, но это не ошеломило и не опечалило меня. Я был почему-то уверен, что тогда Боро был не в себе. Иногда меня поражала его жестокость. Он мог часами мучить дворовых кошек. Но к этому я тоже привык. Привык и считал, что в этом нет ничего страшного, как об этом говорили родители.
Все изменилось в один единственный момент. Я тогда был студентом. Помню, как вошел в комнату – в свою комнату – и увидел болтавшегося на веревке Боро. Он был еще жив. После этого его направили на лечение в психиатрическую лечебницу, а оттуда он вернулся тихим, спокойным… растением…
Женщина, единственная женщина, которую я полюбил в действительности…
Не помню, когда увидел ее впервые. Кажется, она была всегда. В то время я был уже много лет счастливо женат, и вдруг такое несчастье – Она. Виктим была непозволительно юной и дерзкой. Ей было всего семнадцать. И зачем я так рано женился!
Я видел мою Виктим в окружении других, но я знал, что она моя. Только моя. Навсегда. Этого не изменило бы ничто. И я знал, что она любила меня.
…наркоманка, алкоголичка и редкая шлюха.
Я узнал об этом случайно – от ее однокурсника. Смешно, но он пришел ко мне поговорить по-мужски.
- Да пока она вас не знала, все было прекрасно! – кричал мальчишка, ясно давая понять, что я один виноват во всех бедах. Только вот чьих бедах – его или Виктим?
- Ты влюбленный болванчик… - единственное, что мог я ему сказать. Но даже не вызвал у этого странного мальчика гнева. Он вдруг смягчился и снисходительно проговорил:
- Но в этом мы с вами схожи, верно?
- Что с ней происходит? – наконец осмелился спросить я.
- А вы будто не замечаете? Вы смотрите на нее и не видите ее совсем!
- Она прогуливает мои лекции… - сдался я.
Самое глупое, что я довел ее до этого…
Я смотрел на ее худые белые руки. Те самые руки, которые так еще недавно доверчиво и покровительственно обнимали мою шею. В тот момент я испытывал такую боль, которой, наверное, никогда уже не испытаю. Самое ужасное то, что этой самой болью я наслаждался. Виктим смотрела на меня с… с укором? Нет, скорее с пониманием.
- Иди к черту, - сквозь зубы процедила она и вместо того, чтобы дождаться моего ухода, сама выбежала из комнаты.
Оба мои сына умерли: один от воспаления легких, другой разбился на мотоцикле.
Соль смотрела на меня без тени сожаления в глазах.
- Гардор, не провожай меня до дверей, я прошу тебя. Тебе же будет труднее.
Я молчал, глядя на нее. Я понимал, что, как сквозь пальцы вода, уходит моя жизнь. Вернее, та комфортная, сложившаяся за долгие годы жизнь, к которой я так привык.
- Я оставила ключи на полочке, где сувениры лежат.
- Да уж, сувенир, спасибо, Соль.
- Ну, ты же понимаешь, что жить с тобой я не могу, не хочу и не буду, Гардор. Ты меня больше не любишь и, наверное, никогда не любил. Теперь я тебя не люблю. У тебя была Виктим, ты думал, я не знала о ней? Думал, что обманул весь мир? Но я знала. Я знала, Гардор. Может быть, одна знала. Но у нас были наши мальчики. Тогда они еще были, и я должна была их оберегать. Даже от тебя. А теперь их нет! – из груди ее вырвалось рыдание, и в этот момент я испытывал к ней такую нежность, какой не испытывал, наверное, никогда в своей жизни; она тряхнула головой, будто бы отгоняя свои страхи, и продолжила, - Их нет, и нас с тобой больше ничего не связывает. Просто мы… просто мы чужие друг другу.
- Это неправда, Соль, - наконец, сказал я, - неправда, потому что мы столько лет прожили вместе, что не можем быть чужими друг другу. Ты можешь сейчас уйти, и я не буду тебя удерживать рядом. Ты так решила, и ты права. Но я хочу, чтобы ты знала, что мне всегда будет важно, как ты живешь, что делаешь. Я прошу тебя только об одном – не пропадай совсем, навсегда.
Я один…
Асфальт был влажным. Запах осевшей на дороге пыли щекотал нос. Осень все более властно и настойчиво напоминала о себе. Много говорят об осенних аллеях. Поэты, писатели, художники, музыканты. И так говорят, что хочется плакать от восторга и умиления. А я не люблю осень. Я люблю ее описание в книгах, но ненавижу те жалкие три месяца, когда начинается переходы из лета в зиму. У меня возникает ощущение чего-то неоконченного, будто бы я что-то важное упустил или позабыл где-то.
Один навсегда…
Я в ужасе отмахнулся от того страшного, что приближалось к моему лицу. Я не знал, что делать, не знал, как поступить. Я боялся. Не впервые в жизни, но впервые так панически. А оно было все ближе и ближе. Я закричал. Я проснулся. Было тихо. Я сосчитал до десяти… А потом включил лампу. Не знаю зачем… Удостовериться, что в комнате в самом деле никого нет? Вряд ли… Скорее, желая убедиться, что это самое передо мной.
Но никого не было. И ничего…
На какое-то мгновение в моей жизни мелькнула острая до боли надежда, но я не имел на нее права …
Она стояла на пороге. Она смотрела в мои глаза. Она была по-прежнему молода и красива. И по-прежнему была мне нужна!
- Мне нужен Боро! – крикнула она с вызовом.
- Боро?
Она, не спрашивая разрешения, вошла в комнату. А я, напротив, поспешил выйти из дома своего брата. Она пришла не ко мне. Она пришла к сумасшедшему Боро. Наркоманка и сумасшедший – прекрасная пара!
Все кончено…
На запотевшем стекле я писал ее имя. ЕЕ ИМЯ! ЕЕ ИМЯ! И шел дождь. Будь проклята эта осень! Будь проклят этот ноябрь! Будь проклята Виктим! И ты! И ты, Боро! Мой брат! Мой родной брат! Будьте вы оба прокляты!
Жизнь разбита, а осколки склеивать смыла нет...
Боро медленно раскачивался из стороны в сторону. Сегодня взгляд его был спокойным. Он казался безучастным. Слава богу, может быть, там, где он сейчас был, он мог видеть Виктим. Я был уверен, что в этом своем бреду Боро был счастлив. И я был уверен, что там, где теперь была Виктим, ей было намного лучше, чем здесь, среди таких, как я.
- Странно - тихо сказал санитар, который теперь неизменно находился рядом с Боро, - вы не вызываете в нем беспокойство, как это бывает обычно.
Я улыбнулся и сказал:
- Да я и сам у себя теперь уже не вызываю беспокойства. Я пойду. Мне пора. Вы уж заботьтесь о нем.
- Конечно, не волнуйтесь.
Я медленно вышел из палаты. Нужно было идти на занятия. У меня еще пока оставалась работа. У меня не было моих сыновей. У меня не было Соль. У меня не было Боро. У меня не было Виктим. У меня была моя работа.
Меня зовут Гардор.
… Тучи заволокли небо. Дождь хлестал меня по щекам. Полы тяжелого плаща развевались на этом диком непокорном ветру. Я смотрел на ее надгробие. «Кто обрезает птицам крылья?» - прочел я на холодном мраморе.
- Кто? Такие вот гардоры, как я…
Гардор – значит, наблюдатель.

____________________________________________________________________________________

Ветер всколыхнул ускользающую зелень листвы. Еще немного и она превратится в золото… А, может быть, в медь… А потом пройдет совсем мало времени – и она растворится в бесконечно прозрачном зимнем воздухе. Какая разница, куда унесет ее тот самый бессердечный ветер? Какая разница, во что она превратится? Какая разница, что будет после?..
В тишине навсегда останется молчаливый крик, что так и не сорвался с губ...
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 17:29, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Эпитафия маленького человека.

Сообщение Черный Ангел Ада 07 Октябрь Воскресенье, 2007 10:55

Эпитафия маленького человека.


"Лежа навзничь с привязанными руками и ногами он молился. Молился как никогда.
Сквозь его молчаливо кричащую молитву пробивались отрывки фраз суетящегося медперсонала.
- Таня какого черта !?
- А что я могла еще взять?
- Давление ?
- 110 на 190 …
- Дима готовь ..
- Да …
- Почему он еще не спит? Я долго буду ждать?
- Виктор Иванович ! Собью давление и будет спать . Он же психует … Боится что ли ?
- Давай быстрее …
- Так я больше за такие деньги к столу не стану ..
- Да кто тебя спрашивает – не нравится – выметайтесь все к чертовой матери ! меня машина ждет …
- Так .. Больной ! Да.. да .. вы . Вы наркотики не принимали
( вовремя … мелькнула мысль )
- Нет
- Так в чем дело !?!?! Что за паника ?! Я – анестезиолог с пятнадцатилетним стажем – успокойся … Не таких штопали
- Ну что там ?
- Ничего
- Ну так сбей ему это давление !!!
( фоном идет ворчание медсестер …. Позавчера были на дне рожденья … давно пора уже это все бросить к чертям … сколько можно … )
- Сколько?
- Давай пять кубиков – сердце здоровое , выдержит
- Дай еще ампулу
Сомнительной чистоты тряпка закрывает левую руку в венах которой долго ковырялась анестезиолог. Еще одна игла и он почувствовал как распирается рука от очередной дозы дряни в его крови. Низ груди , живот и бедра неестественным теплом греет операционный антисептик . Все раздражены и устали , хотя день только начался … А он лежал и молился .
Он сквозь туман начал искать глаза той женщины, что стояла слева от него и пыталась загнать его сознание в наркотический сон.
- Как Вас зовут? Еле слышно прозвучал его сухой от страха голос .
- Вот блин ! Слава !!!! Или как там тебя ! Нашел время ! Засыпай !!!!
- Да мало ли …
- Так , что за паника ?
- Да нет , все в порядке
- Ну так спи боец ! Сейчас заштопаем !
- Люда меня зовут !
- Возьмите меня за руку
- Да спи ты горе !!!
-Люда едрит его налево!!!!
- Все Виктор Иванович , сейчас …
Он крепко держал за руку какую –то женщину в маске на лице с усталыми глазами. Молитва текла сама собой и только яркий свет операционной странным образом стал ярче и еще ярче и картинка закружилась уменьшаясь…. исчезая.
Не было ничего … Только странное ощущение легкости.
Сквозь закрытые веки пробивался яркий свет.
- Он здесь …
- Шейте , быстро…
Провал .
- Помогите переложить … На три четыре … Аккуратней голову …
Хотелось пить и кричать от боли….

Через шесть часов он пробрался в коридор по стене и закусывая до крови губы набрал номер такси. Криминал нам не нужен . Прощайте.



И снова здравствуй !
Не прошло и нескольких месяцев как мы снова вместе... Ты совсем не изменилась внешне , только твое присутствие заставляет сильнее сжимать зубы и зрачки сужаются. Сигарета предательски дрожит в губах и непонятным образом я умудряюсь прикуривая ухмыляться ...
Честно говоря, я бы предпочел одиночество твоей милой и такой всегда незабываемой компании. Но пока я не в силах разорвать этот порочный круг и ты смотришь мне в мои воспаленные от хронического недосыпа глаза и улыбаясь достаешь одну из своих любимых дамских сигарет ( если твои вкусы не изменились - египетских) и даже не сомневаешься в том, что сейчас я поднесу тебе зажигалку - это стало ритуалом давным давно ... Тогда твои руки были недоступно - желанными .
Ты пришла как всегда крадущейся походкой черной кошки без тени сомнения и я знал, что ты не уйдешь пока не возьмешь то, за чем пришла ... Любой ценой ( моей ценой) .
Такое впечатление, что ты никуда не уходила и постоянно издалека нежась на солнце наблюдала сквозь длинные полуприкрытые веки за мной - только ярко - красные коготки подрагивали ... еще не время .. еще не время ...
А я ходил по свету и чувствовал этот хищно- победный взгляд на своем затылке и понимал , что бесполезно скрываться , бежать ... Ты придешь как всегда бесшумной походкой черной кошки для того чтобы взять то, за чем пришла любой ценой - моей ценой ...
Боль , которая всегда со мной ... Не уходи .
Осень - это уставшая улыбка лета, которая еще греет, но все чаще напоминает о том. что лето пакует шляпки в кофры и отправляется дилижансом сообщением "Впечатления - Воспоминания"
Это грусть , сравниться с которой может только предстоящая скорая разлука навсегда с любимым человеком , но что бы ты не пытался сделать - ты не в силах ничего изменить и наслаждаешься каждой секундой , каждым вздохом ВАШЕГО воздуха , и , стараясь забыть все, что НУЖНО забыть помнись самые ЖАДНЫЕ СЕКУНДЫ ваших встречь ... Такие неловкие , такие несомненно сумашедшие
Это надежды ... ( а вдруг все изменится и мы останемся вместе) и с первыми лучами следующего лета мы СМОЖЕМ начать заново эту радость , но иногда доставать из подвала бутылку ЭТОЙ осени пить это полынное вино , напоминающее поцелуй никогда не ставшей твоей любви... И ощущая как на губах испаряется эта осень смотреть друг другу в глаза
Это Бетховен, перелистывающий божественными пальцами пожелтевшую листву партитуры под названием "Жизнь" , а моросящий дождь убаюкивает деревья , которые щедро разбрасывают "визитки Деда Мороза"
Это по - питерски прозрачное небо над Финским заливом когда мосты салютуют всем влюбленным на Земле и спирт из граненого стакана не пьянит, а просто не дает сойти с ума , и простой донецкий парень , стоя на гранитных берегах Невы запркинув голову читает пьяные стихи Есенина как в последний раз
Это неуверенные обещания , что все вернется снова , только нужно потерпеть, пережить потрескавшиеся от мороза губы и хроническое желание никуда не выходить из такого уютного дома...
Нужно только дожить ... дотянуть .... изо всех сил
Это вкус ямайского рома , впитавший в себя запах цветов и яблок квинтэссенцией лета лежащий в руке воспоминаниями о наивном Июне почти прошлого года ...
Да благословит Господь осень....
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Вы кормили когда-нибудь чаек с рук? Нет ?
Интересно как мы, люди воспринимаем все происходящее между нами и братьями нашими меньшими. Мы наделяем их человеческими качествами – любовь, преданность, характер … Вы как считаете – это правильно?
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
«Мате»!
Резкая команда прилетела сквозь шум в ушах и какой-то туман перед глазами… Бесконечные пять минут закончились. Заправить догу … ритуальный поклон … шаг назад с татами. В правилах хорошего тона пожать сопернику руку после боя – но здесь это не в моде. Присел . Шум в ушах и сердце в горле бьется со скоростью пулемета. Затем только приходит осознание того, что этой схватки я ждал долгих три года. Три долгих года каждодневных тренировок. Боль и горечь неудач … Ночные кошмары и желание бросить все к матери эдакой и заняться чем – нибудь попроще. Но на следующий день все сначала – как реанимация вчерашнего кошмара. И снова поединок – и снова ОН сильнее, ловчее, умнее… И снова разочарование. Месяцы складывались в годы. Ничего не менялось. Были и победы , но ОН стал моим главным соперником – я отдал бы многое за эту победу. И вот этот миг настал – я выиграл , я победил … Я впервый раз ощутил эту усталость – за все три года. ОН не подавал вида – ОН умел держать лицо , как и подобает воину , но в уголках ЕГО глаз угадывалось удивление. У меня было двойственное чувство – как ностальгия . Когда я впервые ступил на татами – тренер дал ему меня в качестве «мешка» , а ОН с удовольствием нарабатывал на мне приемы , а я после каждого броска вставал с головокружением и практически без сознания. Пятьдесят… восемдесят.. сто… иногда триста раз …Когда нарабатывались удушающие приемы – я «уходил» по пять раз за тренировку. Поднимался и становился в стойку …
И только на седьмом году я понял кто мой самый страшный и непримиримый противник. Я его увидел в зеркале …
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Когда на раскаленный почти по – алжирски город опускаются душные сумерки и раскаленная пыль начинает оседать на еще горячий асфальт, город начинает раскрашивать себя искусственными звездами освещения. Настоящих звезд не видно – людям некогда на них смотреть , им НЕКОГДА. Жизнь не замирает , она изменяется. Она меняет свой деловой костюм на что-то гламурно – спортивно – вызывающее и подкрасив глаза уезжает на такси до утра. А для кого – то навсегда.
Когда последние лучи умирающего Солнца покидают закатный небосвод духота не покидает неспящий город и в открытые окна доносится звук ночной жизни. В это время начинают просыпаться демоны – делать свои темные дела. Мои еще делают вид, что спят крепко – но мы знаем все, что это игра, которая уже началась и ее исход не знает никто. Их веки еще плотно закрыты , но я знаю, что их желтые глаза со змеиными зрачками уже готовы уставиться на меня не мигая. Я чувствую как в их сердцах начинает шуметь черная кровь и кончики крыльев начинают подрагивать. Их желтые зубы соскучились за мякотью моего сердца и язык внетерпеж шуршит по ним изнутри обильно снабжая пасть ядом. Если бы они могли улыбаться – они бы улыбались.
Черные сабельно - острые когти похожи на полированный до матового блеска куски вулканического хрусталя… Время останавливается . Часы удивленно молчат. ПОРА…
Под утро мы расползаемся по своим углам – кто сытый и довольный , кто истекающий кровью. Сил уже нет и, кажется, что следующая ночь будет последней, и это может быть выход. В такое утро так хочется завершить эту бойню раз и навсегда – обмануться самому и провести ИХ. Но наступает новое утро и уже все становится немного по – другому. Я со страхом и идиотской улыбкой в себе жду своей следующей ночи."
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 17:30, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Летопись.

Сообщение Витязь 07 Октябрь Воскресенье, 2007 13:05

Летопись.


За гранью Зла, за гранью Добра вступает в игру перо мудреца.
Он души насквозь наши видит, стремленья, желанья и стыд, и нескольких славой осыпит, других же позором клеймит. Не будет злодеям прощенья, не спрячут тираны лица, не канут герои в забвенье - не минет их взор мудреца. И грязные капельки лжи не липнут на чистую правду и самые строгие судьи признают его правоту.
Без клякс, без ошибок, без остановок шуршит монотонно перо, воюют бессмысленно глупые люди, и насквозь пронзает кого-то копьё. Из крови и пепла, из грязи и гари слагается наша судьба; на старых костях жестокими тварями строится новое Царствие Зла.
Затылок в затылок один за другим, держат ритм, держат шаг и не смотрят назад, не видя неба, не зная добра, идёт на войну колона солдат. Назад не вернутся с позором, победу добудут, либо умрут, и меч не ржавеет от крови, и сердце не трогают слёзы. Сжигая деревню дотла, встречают звериным оскалом врага и бьются в истерике боя…
Чёрными пятнами падают вниз чернила с пера мудреца, сквозь летопись мира отчётливо видим ужасный, кровавый, большой маскарад. Там танцы, праздник, винные моря, там радость прячет боль, а смех скрывает горя стоны. Там каждый третий в маске смерти, а каждый первый обречён. И правит бал в слепяще-белом одеянии царь тьмы и зла – сам Сатана. Ему несут дары, ему поклоны бьют и следуют за ним все как один.
И тщетно ищем взором мы того, кто первым был, кто создал мир, привёл туда Адама, но предан был своим рабом, покинут и забыт…



Сотни людей замерли в ожидании последнего выпада, несущего смерть. Напряжение и жажда крови повисли под сводом голубого неба, раскинувшегося куполом над древним Колизеем. Один из бойцов скользнул вперёд, его меч блеснул на воздухе, отбрасывая солнечный зайчик куда-то на трибуны, и рванулся прямо к сердцу противника. Пронзив лишь воздух, оружие ушло далеко вперёд, потянув хозяина за собой. Потеряв равновесие, тот свалился прямо в разгорячённый песок арены. Спасли инстинкты – ещё не успев осознать, что промахнулся, боец уже откатился в сторону и закрылся от соперника мечом. Оружие со звоном встретилось, и сноп искр разлетелся во все стороны. Соперник наседал, не давая бойцу подняться с колен, что сильно замедляло и изматывало. Гладиатор чувствовал, как силы окончательно покидают его и с каждым разом поднимать меч становится всё труднее и труднее. Ещё один наскок он отбил, но тут же выронил меч из рук, которые предательски свело судорогой. Глаза соперника загорелись торжеством, а по трибунам Колизея пронеслась дрожь восторга от предвкушения скорой крови. Победитель не торопился, отбросив меч поверженного ниц соперника, он неторопливо ходил вокруг него, не сводя с жертвы глаз. И в тот момент, когда тот уже почти поднялся, прилагая неимоверные усилия воли, тяжёлый гладиус очертил короткую дугу и глубоко вошёл в тело жертвы, разрывая на своём пути ткани, мускулы и дробя кости. Агонизирующее тело рухнуло в лужу собственной крови, которая быстро впитывалась в ненасытную арену Колизея. Подняв руки вверх, победитель расхохотался, наслаждаясь заслуженными аплодисментами трибун.
Он не видел, как сзади выкатили клетку с тигром, которую уже через секунду откроют, и дикий зверь ещё долго будет терзать его тело под восторженные визги людей на трибунах…

Девочки было лет семь, от силы восемь. Она выбежала откуда-то из второго ряда. Громко плача она бросилась к дому неподалёку. Кто-то из взрослых попытался схватить её и оттолкнуть обратно в иллюзорно спасительный второй ряд, но девочка увернулась от дружеских рук и понеслась прямо на солдат. Опешивший стрелок позволил ей пробежать мимо, но там её уже ждал один из офицеров. Громко ругаясь, он схватил девочку за шею и приподнял над землёй. Бросив злой взгляд на разиню стрелка, офицер потащил беглянку обратно в неровный строй обречённых людей. Из сильно сдавленного горла девочки вырвался хрип, кажется, она звала маму. Маленькие ручки тянулись к дому. Где-то там внутри лежало простреленное в нескольких местах тело её матери. Стрелок даже вспомнил её лицо, удивительно похоже на лицо девочки, которой суждено скоро присоединиться к родителям. Отогнав чёрные мысли, солдат присоединился к остальным стрелкам. Один из офицеров уже стоял рядом со строем стрелков готовый дать команду. Всё выжившее население польского села стояло перед ними, старательно прикрывая своими телами детей. Любой стрелок из строя знал – бесполезно, стрелять будут до тех пор, пока замертво не упадут все. В глазах солдата не было строя, не было офицера, взмахнувшего рукой – там бежала маленькая девочка. Лет семь, от силы восемь… «Готовься!» - прозвучало где-то далеко, где-то в другом мире. Маленькая девочка из совсем маленького польского села, которое надо уничтожить на благо Родины. «Целься!». Советская Армия всегда была самой великой и благородной, а об этом селе никто и не узнает. А им, возможно, даже дадут по медальке. За непыльный расстрел, о котором никто и не узнает… «Пли!»
Грохот… беззвучно падают селяне, беззвучно передёргиваются затворы…
«Пли!»
Грохот… тишина. Ни криков. Ни стонов. Ни слёз. Или ему просто хочется, чтобы так было. Но иначе он не может, а значит, пусть будет тишина.
С ужасом приходит понимание того, что выжило три ребёнка и затворы снова передёргиваются, а офицер поднимает руку вверх. И маленькая девочка… лет семь…
«Пли!»
Ещё много часов после этого солдаты копали братскую могилу для маленького польского села. Потом бросали туда тела селян. Последним бросили маленькое совсем лёгкое тело девочки. Закапывали. А через четыре дня об этом случае поползли слухи и военное начальство Красной армии объявило всех участников расстрела предателями. Через неделю после расстрела маленького польского села, солдаты снова встали в шеренгу, но на этот раз стреляли не они… «Пли!»…


Летопись мира отсчитывает цикл за циклом.


Рука тверда и ровное дыхание, и сердца стук не выбьется из ритма, ведёт свой монотонный труд историк, летописец и пророк. И хочется верить, что труд его вечен, но очень похоже, что близок конец…
You don't have to be crazy to be my friend... but it sure helps!
Давайте спорить о вкусе устриц с теми, кто их ел!(с)
Мене, мене, текел, упарсин... (с)
Аватара пользователя
Витязь
Творец апокрифов
 
Сообщения: 2029
Зарегистрирован: 21 Май Воскресенье, 2006 11:26
Откуда: Вечный Странник

Соседи. Виктория Венценосная

Сообщение Черный Ангел Ада 07 Октябрь Воскресенье, 2007 15:29

Соседи. Виктория Венценосная


Сергей приходил домой всегда в одно и то же время. Он был очень педантичным человеком и жил едва ли не по графику. В одно и то же время просыпался, выходил из дому, возвращался с работы. С работой ему правда не повезло, грузчик в супермаркете не лучший выбор для человека в двадцать три года, но ничего другого он найти так и не сумел. Но квартира у него была. Совсем ещё недавно он сумел купить её, продав ветхий домик, доставшийся ему от бабушки. Тогда то всё и началось.
Первый раз, когда Сергея разбудили шум и громкая музыка за стеной, он удивился. Кто это веселится в два часа ночи? С соседями Сергей ещё познакомиться не успел. В ту ночь он так и не заснул. Музыка и вопли прекратились только под утро, и Сергей отправился на работу злой и невыспавшийся. Но оказалось, что это лишь начало. Вечеринки за стеной продолжались ежедневно и с Сергеем начало твориться что-то не то.
Каждый раз, когда его будил этот шум в он чувствовал какую-то странную смесь ненависти и страха. Он неоднократно ходил к соседям. Звонил им в дверь, стучал, но ему никто не открывал. Он громко требовал тишины, но это лишь усиливало хохот и вопли за дверью. Это бесило Сергея ещё больше. Он в ярости бродил по своей маленькой квартирке, просто задыхаясь от собственного бессилия. И тогда он выключал свет и останавливался перед большим зеркалом.
Сергей с самого детства боялся смотреть в зеркала в темноте. Когда ночью проходил мимо зеркала старался смотреть куда-то в сторону. Ему всегда казалось, что когда темно, зеркало отражает совсем не то, что при свете. Там в самой глубине отражения, что-то происходило, Сергей был в этом уверен. Что-то, что увидеть было невозможно. Оттуда, из темноты отраженной зеркалом на него всегда кто-то смотрел. Сергей чувствовал этот взгляд. Это ощущение заставляло внутренности буквально сжиматься от ужаса, настолько страшным был тот, кто смотрел на него из теней. Но если Сергей включал свет, всё моментально исчезало. Отражение становилось обыденно безопасным. Сергея, однако, это не обманывало. Он знал, стоит только погасить свет, и страшный некто вернётся, и всё так же будет изучать его из своего укрытия. Но теперь, в этой новой квартире, его почему-то тянуло к зеркалу. Словно его звали оттуда. Он часами стоял перед ним, всматриваясь, пытаясь разглядеть того, кто за ним всегда наблюдал.
Первое время он пытался бороться с шумными соседями по разному. Один раз даже хотел привлечь на свою сторону другую соседку, живущую напротив. Он говорил ей, что нужно написать жалобу на этих молодых ублюдков, но та смотрела на него с таким непониманием, что Сергей не выдержал и стал на неё кричать. Он едва её не ударил, но сдержался, заскочил в свою квартиру и несколько часов сидел на полу, дрожа. Эта дрожь тоже появилась у него недавно. Стоило только зазвучать музыке из-за стены и Сергея начинало трясти. И он шёл к зеркалу, выключал свет и часами стоял всматриваясь.
Пробовал он и напиваться по вечерам, но его организм почему то не принимал алкоголь, ему становилось ещё хуже. Когда он впервые напился как следует, то едва не спятил от ужаса. С ним начали говорить стены. Он не понимал, что они ему говорят, и просто упал на пол и пролежал всю ночь, сжавшись в комок и заткнув уши руками.
Но в один из дней Сергей вдруг почувствовал, что что-то не так. Он пришел домой как обычно, и вроде бы ничего не изменилось, но что-то было не так. И даже когда за стеной вновь началась гулянка, с обычным грохотом музыки и визгом, Сергей остался спокоен. Он словно знал, что должен делать. Как обычно выключил свет, подошёл к зеркалу и стал смотреть. И он его увидел. И он с ним заговорил. И он его понял. Он сказал Сергею, что тот должен делать дальше и Сергей рассмеялся. Легко и весело.

* * *

Утром он проснулся на удивление спокойным. Ушли куда-то и страх и злость, даже обычная уже усталость от недосыпа не ощущалась совершенно. Сергей был спокоен. Впервые за этот месяц он знал, что должен дальше делать. Придя на работу, он тут же отвёл в сторонку «ветерана» их бригады Матвея или как его все называли Кузьмича и договорился с ним обо всём.
Рабочий день тянулся как обычно тоскливо и однообразно, но именно сегодня Сергея это совсем не угнетало. Ему было хорошо. Сразу после работы они с Кузьмичом отправились куда-то в район гаражей и поплутав немного, вышли к небольшому гаражику, бывшему в довольно запущенном состоянии. Там Сергей получил нужный ему свёрток, не торгуясь, заплатил требуемую сумму обрадованному Кузьмичу, и быстро пошёл домой.
В этот вечер даже квартира показалась ему какой то иной. Она была уже словно чужая. Зеркала больше не разговаривали с ним, стены не давили. Сергей прошёл на кухню и развернул принесённый свёрток. В нём было самое обычное охотничье ружьё, разобранное на две половинки, и картонная коробка с патронами. Кузьмич сказал, что это самая крупная дробь, какая бывает, почти картечь, но Сергей мало разбирался в оружии, и главным для него было то, что боеприпасы являются мощными.
Он неторопливо собрал ружьё, зарядил оба ствола. Остальные патроны пересыпал в небольшую сумку, крепящуюся на поясе, в каких обычно кондукторы в троллейбусах собирают деньги. Ужинать не стал. Да и не покупал он сегодня ничего. Сергей просто отправился в комнату, сел в кресло и, не включая света, стал ждать. На часах было около девяти вечера.
Когда из-за стены снова послышались вопли, смех и грохот музыки Сергей сидел и улыбался. Потом вздохнул, и направился на лестничную площадку. Остановившись перед соседской дверью он на мгновение замер, потом отошёл на несколько шагов, и с разгона обрушился всем телом на дверь. Он не стал пытаться выбить её ногой, как в кино, потому что не был уверен, что сможет ударить достаточно сильно.
Дверь поддалась на удивление легко, и Сергей влетел в прихожую чужой квартиры. На первого подростка он наткнулся прямо возле двери. Нахально ухмыляющийся юнец, одетый в какие то лохмотья, стоял и смотрел на него. Сергей не задумывался. С этого момента им управляло что-то другое, совсем не разум. Он без паузы выстрелил сопляку прямо в лицо и тут же вторым выстрелом достал какую-то девчонку, выглянувшую из комнаты. Быстро перезарядив ружьё он ворвался в комнату и всё для него слилось в какую то красную пелену. Они были здесь. И они все сидели и смеялись над ним. Он стрелял, перезаряжал, и снова стрелял.
Когда всё было кончено, Сергей спокойно оглядел залитые кровью стены, лежащие вповалку тела и медленно направился на кухню. Сел на табуретку и перезарядил ружьё. Страха больше не было. Ничего больше не было. Сергей выпил стакан воды, и с облегчением вздохнул. Потом упёр ствол ружья себе в подбородок и дёрнул за оба курка.

* * *

Милиция прибыла можно сказать быстро. Если говорить с натяжкой, то даже можно сказать, что и оперативно. Минут через двадцать после того, как перепуганные соседи её вызвали. А ещё через час на место примчался следователь, эксперты и прочая «кавалерия».
Следователь Кунин, вошёл в прихожую и тут же наткнулся на первый труп. Мужчина с почти развороченной головой. Чуть дальше лежал второй труп. Женщина. Возраст у обоих уже приличный.
- Это хозяева квартиры - сказал стоявший тут же участковый - Семён Васильевич, пенсионер. Семьдесят два года. И жена его тоже пенсионерка. Шестьдесят девять.
- Ограбили? - спросил Кунев.
- А что у них тут грабить? Убийца кстати на кухне.
Следователь заглянул на кухню и увидел почти обезглавленный труп, лежащий на полу.
- Это их сосед - продолжал объяснять участковый - Сергеем зовут. Похоже порешил обоих стариков, а потом долбанул себе в голову из обоих стволов. Все мозги на потолке остались.
- Странно - Кунев выглядел удивлённым - Я бы понял если из-за денег или квартиры. Но себя то он зачем?
- Может испугался? Кстати идем в комнату. Там ещё непонятнее.
Войдя в комнату, Кунев удивился ещё сильнее. Действительно непонятно. Стены комнаты, словно в бою побывали. Все были изрыты следами от выстрелов.
- Тут что, перестрелка была? - повернулся Кунев к участковому.
- В том то и дело, что нет - вздохнул тот - Все следы от одного оружия. Того ружья, из которого застрелился убийца. Похоже, он выбил дверь, ворвался в квартиру, убил двумя выстрелами хозяев, а потом некоторое время стоял тут и просто стрелял по стенам. Зачем непонятно.
- Наркоман? Может с катушек от нехватки съехал?
- Да вроде нет. Правда соседи говорят, что он последнее время нервный какой-то был. Даже один раз на соседку напротив наорал. Всё, говорят, кричал, что этот бардак пора прекратить. Только вот что за бардак он имел в виду, непонятно. И какой может быть бардак в квартире двух семидесятилетних стариков? А ещё, говорят, часто стоял под дверями этой квартиры. Просто стоял и смотрел в дверь, ничего не делая.
- Да странно. Действительно непонятно. И главное, зачем же он по стенам то стрелял?

* * *

Квартира Сергея пустовала недолго. Да и как может долго пустовать квартира почти в центре столицы? В неё въехал новый жилец, сын весьма богатых бизнесменов. И совсем скоро его посреди ночи разбудила громкая музыка и хохот доносившиеся из соседней квартиры……
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 17:30, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Часы с боем

Сообщение Аффтар 07 Октябрь Воскресенье, 2007 17:26

Часы с боем. Маришка


***

- привет, я создала мир
- привет, зачем?
- штобы сделать тебя богом.
- зачем?
- я просто помню, там у порога
ты клялся в своей незначимости,
однозначности, но ты ошибался.
- я прощался.
- с кем?
- с тобою.
- зачем?
- я тебя не люблю.
- на слове ловлю.
ты клялся в обратном.
- я лгал.
- нет, ты прощал.
ты любил.
- я лгал.
- ты умирал.
- пошла на фиг.
- не уйду. останусь.
клубочком свернусь у двери.
- ничтожество.
- да.
только не ври.
- я ухожу. навсегда. забудь.
- нет, ты не мог никогда меня оставить.
а если уходил, то знал как вернуть.
- я не возвращал, ты была рядом.
- я всегда так. ты не знал? не надо.
- уходи.
- прощай.
...
- я люблю тебя.
- ты меня прогнал.
- прости.
- разве ты не знал?
што мне будет больно?
- прости.
- не прощу. ты тогда не думал
обо мне.
- я эгоист.
- я знаю.
- прости.
- ты меня любишь?
- люблю.
- у нас будет сын...
(с) Dea


Независимо от того, где каждый из нас двоих находился в тот полузимний вечер, стрелки часов приближались к полуночи. Почему вечер был полузимний? Очень просто – это была еще не зима, но уже не осень. Конечно, можно было сказать, что вечер был полуосенний, но это меньше соответствовало бы тому воздуху и той ленивой тишине, что пробирала до мозга костей.
Я медленно шла домой. В сквере было темно и влажно. Я чуть слышно ступала по мерзлой гнилой листве. Чувства, которые переполняли меня, были далеки от радостных. Хотя мне не было и грустно или тяжело. Просто в очередной раз осень вызвала у меня состояние какой-то апатии. Это нисколько не зависело ни от меня, ни от обстоятельств. Ну и что, что вчера ты собрал свои вещи и, что называется, сделал мне ручкой? Я этого ожидала. И ожидала того, что ты никогда не сможешь привыкнуть к нашей с тобою жизни. Просто ты для нее не был создан. А мне, между тем, хватило мужества решиться проскользнуть по твоей дороге. Пусть ненадолго и мимоходом. Но надеюсь, что хотя бы осталась в твоей памяти ненавязчивым и приятным воспоминанием. На большее я никогда и не рассчитывала.

Он стоял у окна своей холостяцкой квартиры. Сегодня один. А завтра появится новая яркая птица, которая, пусть ненадолго, но развлечет его. Стекло запотело от его горячего дыхания. Он быстро провел по нему пальцем. Получилась длинная линия. Нет, не такой была его жизнь. Его жизнь напоминала ему квадрат – только все встает на ровную прямую дорогу, как натыкаешься на очередной острый угол. И снова все сначала. И так до бесконечности. Одни и те же грабли. К этому он давно уже привык.
Пробило полночь. Он ненавидел свои огромные часы с боем. Но другие не покупал из принципа – эти ему достались от деда. У него не было родителей, и воспитывал его дед. Часы были единственной памятью о том времени. Смешно… Человеку, чтобы помнить было проще, оказывается, нужен какой-то материальный предмет. К которому можно прикоснуться. Который будет сам напоминать о себе. Так и эти часы. И забыть бы – а они бьют и бьют.
Полночь… Где она. Его старая новая птица. Старая - потому что удержалась рядом с ним дольше прочих, и он думал, что знает о ней все. Новая – потому что когда уходил, она не бросилась вслед. Просто проводила до двери и сказала: ты будешь хотя бы иногда вспоминать меня? Он не ответил. Вспоминать…
У него было негласное правило. Он никогда не позволял себе оставлять в память о женщинах что-либо. Потому что не хотел помнить. А вот ее слова забыть никак не мог. Этими своими словами она разрушила его теорию о предметности воспоминаний у самого основания. Необязательно касаться, чтобы помнить. Достаточно, чтобы в ушах звучал ее тихий бесхитростно спокойный голос.

Я не смирилась! Не думай, что я смирилась! Но я не стану бороться за то, чтобы ты вернулся. Мое несмирение лишь в том, что ты все равно часть моей жизни. Я захочу и буду разговаривать с тобой, петь тебе песни, приходить с работы и готовить тебе ужин. И неважно, что ты об этом никогда не узнаешь. Я буду делать это ради тебя. Ради того, что Мы были когда-то. Смешно, но именно тогда я не решалась произнести слово Мы. Я не знала, не надеялась, что Мы в самом деле существовали. Я говорила «ты и я», «я и ты», а того самого простого Мы так и не отважилась тебе сказать. А теперь без конца повторяю это слово. Для тебя – может быть, пустой звук. А я теперь навеки буду отождествлять себя с этим Мы. Потому что ты – это часть меня. Да и я в тебе оставила свой кусочек. Пускай ты и не догадываешься об этом, но я не прошла для тебя бесследно. И пока я жива, Мы будем…

Как она защищалась! Как она глядела в его глаза, когда он отдавал ей ключи от ее квартиры! Сколько в них было ясности и спокойствия. И в то же время нежности и тепла. Да она с первого дня знала, что так и будет! Эта мысли неожиданно, будто мелкими иголками, пронзила его сознание. Она знала! Откуда? Как она могла понять? Как могла смириться?
Он никогда не считал ее сильной. Да она и не была сильной. Она была обычной женщиной. Как другие. Только немного более безрассудной. Те, другие, что были в его жизни, бросались в его объятия, не ведая того, что он уготовал им. А она… Она все знала заранее. Да и не «бросалась» она. Просто в один прекрасный (почему люди употребляют это слово применительно ко дню – день не может быть прекрасным; загруженным, солнечным, беззаботным, бесполезным, таким же, как накануне – да, но прекрасным – никогда) день она взяла его за руку и сказала своим хрипловатым низким голосом: сегодня у меня выходной, может быть, пройдемся?

Я помню, как ты ответил мне, что занят сегодня. И в другие дни тоже будешь занят. Я спросила: занят для меня? А ты ответил просто: ты умница, все понимаешь. А я еще удивлялась, почему ты до сих пор не ушел от меня? Даже надеяться начинала, дура. А ведь все было так очевидно. Для тебя я была одной из всех. Сегодня еще последняя, а завтра – уже очередная…
Тогда еще, как всегда, вмешавшись, били твои глупые часы. Ты приволок их в мой дом. По ночам они мешали спать. Казалось бы, что может быть проще – отключи бой, а ты упрямился. И сам еще раздражался, когда они будили тебя.
…Я почти пришла домой. Уже второй час ночи. Во дворе отвратительно сладковатый запах мусорника. Я привыкла уже. Утром машина увезет эту зловонную массу. Я достала ключи из кармана. Я люблю тебя…

В кромешном мраке маленькой желтой точкой тлела сигарета. Пальцы его совсем замерзли. Дом погрузился в сон. Второй час ночи. Она вошла в подъезд. Он слушал ее шаги, и, не видя ее, все-таки был уверен, что это она. Должно быть, на ней ее смешной серый берет с розовыми помпонами. И серое же пальто с огромными розовыми пуговицами. Он закрыл глаза и представил себе ее маленькую одинокую фигурку и грустные серые глаза. Лицо ее бледно. Рыжие волосы собраны сзади в тугой узел. Да, вероятно, именно так она и выглядит.
Раздался звон ключа. Это она достает его из кармана.
Я люблю тебя…

- Ты здесь? – не удивилась.
- Здесь.
- Зачем?
- Нужна, - сдался.
- Зачем? – настаивала.
Решился:
- Люблю!
Аватара пользователя
Аффтар

 
Сообщения: 10
Зарегистрирован: 05 Ноябрь Суббота, 2005 06:31

Бачити. Оксана.

Сообщение Черный Ангел Ада 07 Октябрь Воскресенье, 2007 18:48

Бачити. Оксана.


Я бачу тебе. В моїх очах тільки ти. І це робить мої очі найуважнішими очима всесвіту.
Мій розум теж бачить тільки тебе. Мій розум бачить тільки Тебе.
Ти ж бачиш ранкові сни коло мене в цей день нашого заслуженого відпочинку. Мене с кожним днем все кращою для тебе.
Сьогодні особливий день - ми побачимо один одного не так як це було раніше. Тобі сподобається. Відпочивати тобі ще дві години, а потім я розкрою твої очі своїм тихим лагідним співом.
Але співати я не хочу - бо не вмію. Звичайно ти мене спонукаєш до цього говориш що тобі подобається. Це неважливо сьогодні.
Тебе розбудив дотик.
Коли Ти вийшов з кімнати я зашторила вікна. Це особливі штори- якшо закрити двері то в кімнати стане зовсім темно.
Я лікар. Ми разом приготовили та з’їли правильну и не смачну їжу. Нам треба довго жити.
Я займаюсь науковими дослідами і сьогодні в мене є щось цікаве для тебе.
Це так важливо знати одне одного. Знати особистість як бачити очами її тіло. Знати того кого кохаєш. Я тебе знаю - бо ти схожий на мене. Це дозволяє мені краще розуміти і себе також. Те що найкраще людина може пізнати - це вона сама. Східна мудрість. Сьогодні ми ПОБАЧИМО одне одного.
- В мене є для тебе щось цікаве !!!
- Що ?
Тобі справді цікаво.
Бо я давно не казала цих слів і зараз я говорю це з невеликим шприцом у руці і сяючою усмішкою на обличчі. Тобі дуже цікаво.
- Дай мені руку !!!
- На тобі … руку !!!
А чого тобі боятися ??? Це ж я. Я теж дала б тобі руку. Я знаю що поганого ти не зробиш. Якщо зробиш то нічого, так мені і треба.
Половину рідини я ввожу тобі а другу собі.
Я беру тебе за руку і ми йдемо. Я попереду і направляю я нас у темну спальню.
- Роздягайся !!!
Ми оба зовсім без одягу.
Ти уколотий у полумраці кажеш ніжно мені:
- Добрий ранок !!!
Я зачиняю двері. Зовсім темно.
- Що це ???
Мабуть ти блимнув очима та побачив зоряне небо.
- Те що я тобі дала придає різним системам тіла різнокольорове сяйво і налагоджує очі сприймати тільки це сяйво !!! Те що ти побачив - це капіляри в твому віці та венозний зв'язок між ними !!!
- Як зоряне небо !!! Я знаю Ти знов закрив очі підвів голову догори, а потім опустив донизу - тобі забавно бачити зоряне небо дивлячись униз.
ВСЕ !!! Скоро ти ПОБАЧИШ мене а я ПОБАЧУ Тебе !!!
Ти відкриваєш очі і бачиш своє серце. Миттєво переводиш погляд на мене- те що ти бачиш це вже моє серце. Як романтично. У темряви пульсуючи сяють два серця. Я помічаю що пульсують вони одночасно і в однаковому ритмі.
Я бачу що твоє серце стало скорішим і ти підходиш до мене.
Коли ми разом ти часто цілуєш мою грудну клітину імітуючи поцілунок у серце.
Теж саме ти робиш і тепер. Це так дивно – моє серце замерло а потім все тіло вибухнуло ніжним різнокольоровим світлом ніжних та ЧИСТИХ відтінків. Ти бачиш як я вибухово до тебе ставлюсь.
Те ж саме сталось і с тобою.
Серце, вени, ток крови та лімфи, сітка нервової системи, сам мозок, очі, полутон поверхні шкіри... Все видно і все сяє !!! І ми бачимо як дивно внутрішнє гармонує з зовнішнім. Наприклад від твоїх гарних, у чомусь єльфійскіх очей, відходить під відповідним кутом вени та нервова ткань, сама посаженість гласного яблука відносно ближньої плоті - це розвиває звичайне враження від твоїх очей…
Ми з’єднуємося.
Жінка може отримати максимальне задоволення і від поцілунку, ти чомусь не придаєш особливого значення оргазму. Тому діють переважно руки та обличчя.
Я не заметила що трапилось з нашими тілами коли прийшло задоволення- я пам’ятаю лиш моє відношення до тебе. Це якась вдячність та любов… ні це просто моє відношення до тебе.
Світло стихло. Знову стало темно. Ми просто лежали. І тут в моєму животі виникло сяйво !!!
Ми спочиваємо і уважно смотримо на те що не перестає сяяти – майбутнє, продовження, образ малюка, наш центр, зародиш.
Єднання.
Скоро і цей сяючий образ малюка зникає.


Це вражує мене значно більше ніж то сяйво, те що воно відкрило - в нас буде малюк !!!
Я знаю що ти так само до цього відносишся. Ти кладеш руку на місце того вже зникнушего сяйва.
- Ось ми і побачили одне одного :)
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 17:32, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Последнее дежурство

Сообщение Аффтар 07 Октябрь Воскресенье, 2007 22:44

Последнее дежурство. Кикаха

Часть 1

Как обычно в день и час, когда приходила очередь его смены, Сол лениво, не спеша шел по коридору к Центру управления, на ходу поправляя свой сенсорный костюм. Рядом с ним так же неохотно, будто оттягивая момент неизбежного, шел его сегодняшний ассистент, Предатор. На входе они поздоровались с Эльдаром, и Сол задал дежурному один из тех банальных вопросов, которые обычно предваряли старт его погружения:
- Что сегодня, все нормально?
- Да так, ничего. Есть прогноз, что буря усилится, и могут быть проблемы с устойчивостью сигнала, - отозвался Эльдар.
- Понятно, - Сол вздохнул и кивнул.
Предатор только неопределенно хмыкнул. Ожидалась монотонное рутинное дежурство – двенадцать часов контроля и проверки работы автоматики на внешних постах.
- Вам пора, - сказал Эльдар, указав на счетчик времени на большом обзорном экране, перед которым сидел.

Сол и Предатор поочередно подошли к шлюзовой камере и приблизились к роботу, находившемуся с внешней стороны от входа. Тихо взвизгнули сервомоторы манипулятора, когда робот сделал им инъекции. Можно заходить в шлюз. Сначала компенсировалось давление, затем камера стала заполняться «жидкостью Смита», названой так по имени изобретателя этой мерзости. Как всегда, едва жидкость подступила к горлу, организм начал сопротивляться. Сол инстинктивно задержал дыхание, а когда воздух в легких закончился, стал «захлебываться». В глазах потемнело, сознание мигнуло на короткое мгновение, но тотчас прояснилось вновь. Рой черных точек перед глазами рассеялся, и кислород снова стал попадать в кровь. Переборка, отделявшая шлюз от основного помещения бассейна Центра управления, ушла в сторону, открывая проход внутрь. Сол и Предатор двинулись туда, преодолевая сопротивление вязкой среды «жидкости».
По дороге привычно ощущались легкие уколы сенсоров по коже, тем сильнее, чем глубже они заходили в бассейн Центра. Холод- тепло, холод-тепло. В голове мелькали цветные узоры, дикая смесь из размазанных линий разного цвета, гул в ушах сменялся звоном, или царапанием, в ноздри ударял «запах», которого не было. Центр настраивался на новых операторов. Адаптация подошла к концу, когда Сол устроился на своем «ложе» и даже минутку посидел, устраиваясь удобнее. Где-то в метрах двадцати от него уселся на таком же ложе и Предатор. Сол сначала ощущал его смутным пятном, потом напарник приобрел контраст, цвет, глубину и, сформировавшись в цельный образ, отступил на край сознания. В голове же у Сола прорисовывалась картина, которую он и должен был видеть, как ведущий дежурный оператор.

Далеко вокруг, от горизонта до горизонта, расстилалась огромная безжизненная пустыня. Кое-где из земли в небо уходили острые пики скал, тянувшиеся вверх подобно наконечникам исполинских копий. «Копья» являлись остатками застывшей магмы недр, вытянувшейся вверх под воздействием притяжения планеты-гиганта, на спутнике которой и находилась База. Отдельные пики под воздействием времени, ветра, солнца и гравитации разрушились и валялись теперь внизу грудой валунов, камней и мелкого щебня. Ураганный ветер, господствующий здесь, разносил, бил, крошил эти обломки, стирая в пыль. В воздух поднимались не только мелкие песчинки, но и относительно крупные камешки размерами с грецкий орех. Угодить под такой камень, несущийся несильным для местных условий ветром со скоростью 100-120 километров в час, было равносильно попаданию под убойный удар пули. Поэтому люди никогда еще не покидали Базу. Всю работу вне Базы выполняли специальные роботы и механизмы. Бассейн Центр управления как раз и являлся местом для связи с внешними устройствами. А Сол и Предатор – двумя из тринадцати техников-операторов, обслуживающих Центр по очереди. На сленге, ходившим среди персонала Базы, операторов Центра называли проще – «экстрасенсы», хотя операторы являлись самыми обычными людьми, лишь прошедшими специальную подготовку для работы в «среде Смита».

Земля отстояла от этого места на двадцать шесть световых лет, девять с половиной месяцев пути, и еще почти шести лет из всего срока девятилетнего контракта, которым были связаны с правительством большинство персонала Базы.

«Сол!», - обращение напарника отвлекло Сола от созерцания окрестностей, - «есть проблемы на шестом посту. Оттуда не поступает сигнал». Сол вернулся к анализу данных, и действительно, как и доложил Предатор, отчетов с шестого поста не поступало уже около часа. Иногда такое случалось. «Думаешь, передатчик опять снесло какой-нибудь глыбой?», - спросил Сол ассистента. «Да, возможно». «Подождем еще немного, там вполне может быть пыльная буря, и сигнал попросту не проходит» - решил Сол. Он проверил оставшиеся посты. Они работали в штатном режиме.

Данные с метеостанции показывали усиление ветра. Уже сейчас скорость ветра на поверхности достигла 150 километров в час и понемногу увеличивалась. Для обитателей Базы, несмотря на бурю извне, повода для беспокойства пока не было. База строилась в расчете выдерживать и гораздо худшие природные потрясения, такой ветер был для нее практически не страшен. База строилась в углублении метеоритного кратера, и скорость ветра внутри впадины падала в несколько раз. При опасности могли включиться энергетические щиты. Сейчас в этом необходимости нет. Гораздо сложнее приходилось внешним постам координатного контроля. Людей там, понятное дело, никогда не было, посты обслуживала автоматика, а также дежурные операторы Центра, в телережиме.

Шестой пост координатного контроля находился в двухстах двенадцати километрах от Базы, один из пяти постов, располагавшийся на поверхности спутника. Остальные – во внешнем космосе. Сол продолжал ждать возобновления сигнала. Десять минут, двадцать. Если сигнал не появится, по инструкции надо направить к месту аварии бригаду ремонтных роботов. В принципе, действующих восьми из девяти постов вполне хватало для определения координат. По теории, работающих постов должно быть минимум три, чтобы определить трехмерные координаты местности с высокой точностью. На практике считалось, что чем больше действующих постов, тем лучше. Федерация действовала по стандарту - оборудовала девять постов для своих координатных Баз. Здесь, в системе звезды Амундсена, какой-нибудь пост «вылетал» с регулярностью примерно раз в месяц, обычно проявляли себя или проблемы с электроникой, или вмешивался местный природный фактор. Все проблемы до сих пор успешно решались. Запасного и дублирующего оборудования на Базе хватало.

От необходимости принять решение Сола избавило более значительное событие, чем поломка на шестом координатном посту. Он ощутил возмущение электромагнитного и гравитационного полей звездной системы, канал перехода пространства сигнализировал о том, что в их узел входит крупный объект, предположительно – космический корабль Федерации. Приняв запрос о доступе, Сол сверился с графиком – корабль шел не по расписанию. Но коды были правильные, и Сол с Предатором направили энергию Базы на подпитку точки входа в систему. Наполняясь силой, точка входа расширялась, озаряя пространство вокруг себя дьявольским светом агонизирующих частиц вещества, распадающихся на атомы, аннигилирующимся в ничто. Радиодиапазон заполним шум, который издавала умирающая материя пространства около точки входа. Проход расширился до нужных размеров, приняв вид призрака космического корабля, узкого и абсолютно черного пятна, заслонившего звезды, находившиеся на линии обзора. За неуловимо меньшее нуля время космический призрак наполнился материей, став кораблем межзвездного флота Федерации Земли. Появившийся в системе корабль был транспортным. Сол с Предатором получили первую передачу данных с корабля.

- Капитан Макнамара, борт транспортного корабля Федерации «Номад», - перед операторами возник по-военному подтянутый мужчина средних лет в форме космического флота Федерации, - Мы направляемся в систему Эсхатос Хирос. Цель вхождения в вашу систему – транзитный переход в систему Сегинус, Гамма Волопаса. Просим подтверждения перехода.
- Дежурный оператор координатной Базы Федерации звездной системы Амундсена, - ответил Сол, - Приветствуем вас, капитан, в наших краях. Переход подтверждаем. Сейчас пересылаем вам расчетные координаты точки входа. На настройку канала потребуется некоторое время. Ожидайте.
Тем временем Сол сообщил на Базу о визите «Номада». Он завидовал ребятам, у которых выходной, которые сейчас могут связаться, свободно пообщаться и обменяться новостями с экипажем прибывшего в систему транспортника, в то время как он и Предатор ограничены должностными инструкциями и собственным дежурством. Это был первый корабль за последние три недели, воспользовавшийся их транзитным переходом. Чертовски интересно узнать последние новости с Земли. Но спросить кое о чем еще Сол не только имел право, но даже был просто обязан.
- Капитан, - обратился он к командиру «Номада», - почему ваш корабль идет не по расписанию? Какие-то проблемы? У нас нет информации об изменении расписания.
- Никаких проблем, дежурный, - отрезал Макнамара, - требуется срочная доставка дополнительного оборудования и персонала на Эсхатос Хирос. Общее расписание не изменено. «Номад» отправлен специальным рейсом.

Ответ был удовлетворительным, но любопытство Сола и Предатора никак не мог погасить. В последнее время ходили кое-какие слухи о том, что на одной из пограничных Баз столкнулись с чем-то неизвестным: то ли состоялся долгожданный Контакт, то ли наблюдают некое необъяснимое физическое явление, то ли еще что-то. Система Эсхатос Хирос являлась как раз одним из малоосвоенных фронтиров Федерации. Возможно, слухи ползли именно оттуда.

Сол вновь переключил восприятие на проблемный шестой пост. Последние данные поступили девяносто три минуты назад. Это малозначительное, в общем, происшествие, почему то беспокоило его. Интуиция подсказывала, что сигнал уже не возобновится. Пока шла настройка канала для «Номада», он устроил маленькое совещание с Предатором, где решил, что направит к месту аварии ремонтную бригаду, оставив пока на попечение ассистента контроль рассчетов параметров канала перехода транспортника на Сегинус.


Выбравшись из ангара, Сол тотчас ощутил удары мелких каменистых частиц и пыли по броне корпуса. Он въехал на подъемник и его транспортный танк потянули со дна кратера, где располагались основные строения Базы, наверх. Наконец танк подняли, и Сол съехал с платформы на каменистое плато. Ураган снаружи неистовствовал, норовя перевернуть махину, бомбардируя камнями и засыпая песком; но Сол упорно двигался, ежесекундно вгрызаясь в поверхность десятками минибуров на гусеницах танка. Сол ввел в систему навигации данные о направлении и силе ветра с метеостанции, координаты с орбитального спутника, и когда данные обработались, система проложила оптимальный маршрут. На гусеничном ходу танк развивал скорость не более 60 километров в час, поэтому отъехав от Базы на безопасное расстояние, Сол выдвинул из корпуса закрылки и парус, и активировал воздушную подушку. Парус поймал ветер, танк развернулся, и сорокатонная машина понеслась над плато со скоростью сто двадцать километров в час, подпрыгивая над ямами и полуобъезжая-полуоблетая попадавшиеся на пути скалы. Через пару часов танк должен быть на месте. Предоставив управление автопилоту, Сол отключился от телеметрической связи с танком и вернулся к общему контролю над Базой.

Аура Предатора показывала напряженность и озабоченность. «Отключился пятый пост», - отрывисто бросил напарник, когда ощутил ментальное поле вернувшегося Сола. «Ничего себе!», - отреагировал Сол. Событие было из разряда экстраординарных. Чтобы в один день происходили аварии сразу на двух постах! Такого еще не бывало… В ангаре находился еще один транспортный танк, полностью укомплектованный ремонтными роботами и оборудованием на замену. Можно было направить его, а можно направить к пятому посту танк с шестого поста, когда тот справится. Посты пятый и шестой соседствовали друг с другом. Триста километров по прямой. Сол решил оставить второй танк в ангаре – на всякий случай. Он доложил директору Базы о неполадках на пятом и шестом.

- Отправляйте «Номад» как можно быстрее, пока у нас еще есть возможность обеспечивать его переход, - распорядился директор Аш, - потом передайте желтое предупреждение по каналу на Землю. Я подумаю, что мы можем сделать. Пока действуйте по обстоятельствам.

Расчет параметров перехода «Номада» в систему Сегинус техники завершили в рекордные сроки. Уже спустя час после того, как транспортный корабль Федерации вынырнул в пространство в их системе, подготовка точки перехода окончилась. Еще некоторое время корабль позиционировался в рассчитанные Центром управления координаты. Те координатные посты, которые еще действовали, развернули прицелы своих резонаторных пушек в фокус точки перехода и начали прокачку и аккумулирование энергии, создавая контур входа вокруг корабля. Время и пространство в двадцати миллионах километров от Базы, где находился «Номад», исказились, принимая совершенно иные физические законы и свойства. Корабль скользнул в переход, мигнул, как мгновенно растаявший мираж и исчез. Материя прилегавшего пространства устремилась в опустевший контур, словно в гигантскую гравитационную воронку, привлекаемая чудовищным притяжением точки. Пространство озарило красивое переливистое сияние светящихся частиц вещества, гигантским веером раскинувшееся вокруг точки перехода. В радиодиапазоне стояла абсолютная тишина, повторяя абсолютную черноту видимого спектра контура. Излучение уходило в истаивавшую воронку, но перейти через нее за «Номадом» уже не могло. Резонаторные пушки, обеспечивавшие переход и защиту корабля, отключились и перешли в режим накопления энергии. База звезды Амундсена снова осталась один на один с бесконечной Вселенной.

Солу, впрочем, сейчас было не до расчерченной на звездном небе красоты. Танк, ушедший от Базы на сто пятьдесят километров, едва не был похоронен под завалом неожиданно обрушившейся на него скалы. Сигнал опасности застал оператора как раз в тот момент, когда активировались и выплеснули свою энергию в космос резонаторные пушки. Конечно, действие пушек вызывало небольшую сейсмическую активность, но для того, чтобы разрушить скалу, требовалось нечто гораздо большее. Автопилот вовремя среагировал на угрозу и развернул танк, избежав столкновения с наиболее массивными обломками. Обзор на секунду заслонило пылевое облако, потом ветер, разогнавшийся уже до ста восьмидесяти километров в час, унес пыль и обломки вслед за собой. А что это? В воздухе прямо по курсу движения танка Сол увидел медленно дрейфующие на ветру алые пятна. Он просканировал их радаром, но отражения не получил. Висящая над головой планета-гигант была в третьей четверти, и освещения хватало для того, чтобы видеть и ландшафт спутника, и свет звезд. Визуально казалось, что пятна парили в полукилометре впереди танка, в ста метрах над землей. Танк продолжал двигаться, следуя маршруту, и алые пятна, некоторое время отступая перед ним, начали неторопливое движение, обходя его по кругу. Они не отставали.

«Предатор! Посмотри на вид с транспортного танка, тут что-то странное!», - обратился он ко второму оператору. Сол ощутил присутствие на телеметрическом канале своего ассистента. «Эти пятна?», - спросил потрясенный Предатор, - «ты думаешь, они как-то связаны с аварией на шестом посту?». «Сейчас узнаем», - ответил Сол, - «туда еще полчаса пути, и… ах!» Над танком снова обрушилось километровое копье скалы. Сделав невероятный вираж, танк избежал столкновения, но одна из глыб, отскочив после падения, угодила прямиком в парус. «Дьявол!» - выругался Сол, - «Да что же это такое?». Он услышал возглас напарника: «Смотри!». Одно из пятен вдруг изменило свою форму, став похожей на человеческое лицо, знакомое Солу уже много лет лицо! Но как они могли? Или он бредит?

Сол видел здесь, в двухсотпятидесяти триллионах километрах от Земли, лицо Анны. А ведь он думал, что загнал этот образ глубоко в свое подсознание и уже никогда его не вспомнит. Как давно это было? Пять лет назад он бежал с Земли от себя самого, от своих воспоминаний, связанных с этой женщиной, от разочарования в жизни. Другие искали в глубоком космосе приключений, славы, богатства. Сол хотел лишь спрятаться от собственного прошлого. Но не смог, наверное. Интересно, Предатор видит то же самое, что и он? «Предатор?» - позвал он.

Напарник не отозвался. Впрочем, лицо Анны деформировалось и смазалось от ветра, снова превратившись в бесформенное алое пятно. Танк уже не мог двигаться, используя ветер, и Сол отключив воздушную подушку и убрав закрылки, снова перешел на гусеничный ход. Едва он сделал это, как боковой ветер переменился и стал дуть прямо в лоб танка. Цепляясь бурами за поверхность, танк полз вперед на скорости не большей тридцати километров в час. До шестого поста оставалось еще больше чем сорок километров пути. О том, чтобы направить этот же транспортный танк на пятый пост, и речи быть не могло. «Предатор!» - снова окликнул он, - «ты где?». Мысленным усилием Сол предпринял попытку вернуться в бассейн Центра управления, но натолкнулся на мертвый, молчаливый канал. Внутри него все похолодело. Он оказался отрезанным от Центра, от своего собственного тела! Что происходит?

Внезапно пропавшая связь с транспортным танком выдернула Предатора из одной реальности и тотчас швырнула в другую – назад, в Центр управления. Он помнил еще эмоции Сола, удивление, когда тот увидел женское лицо… А также то, как другое пятно, вытянувшись тонкой стрелой, умчалось прочь, вглубь плато, к месту, где находилась База. Он хотел предупредить Сола. И оказался здесь. Что-то вдруг обожгло горло и стало раздирать легкие. Предатор захлебывался. Бассейн с «жидкостью Смита», в котором свободно плавали он и Сол, превратился в смертельную ловушку. Руки Предатора непроизвольно потянулись к горлу, потом он выпал из своего ложа, и изгибаясь в судорогах, через минуту затих.

Первое, что увидел Предатор, когда очнулся, это склонившиеся над ним лица Эльдара, Даны, доктора Базы и Аша, директора. Потом он дико закашлялся, согнувшись пополам. Сознание снова вспомнило о жидкости в легких. Присутствующие терпеливо ждали, пока закончится этот приступ. Предатор лежал на койке в медотсеке.
- Что случилось? – прохрипел он.
- Эльдар увидел по вашим с Солом биомерам, что вы захлебываетесь, - сказал директор. - Он выдернул вас оттуда, как только смог.
- Где Сол?
Посетители переглянулись. Аш ответил:
- Сола, к сожалению, не удалось спасти. Его тело сейчас находится в ячейке холодильной камеры.
Предатор молчал.
- Предатор, ты должен рассказать нам, что произошло, - продолжал директор. – Мы ничего не понимаем. «Жидкость Смита» почему-то изменила свой биохимический состав. Сейчас бассейн Центра это просто емкость с какой-то бурдой. Не представляю, как это могло случиться. Внезапно получилось так, что в бассейне оказалась несовместимая для человеческого организма среда. Ваши организмы уже не могли получать через нее кислород. Телеметрия со всеми постами прервалась. Весь Центр на ногах. Мы не можем направить в бассейн других операторов. Сейчас техники пытаются наладить управление через обычные каналы. Так что же все-таки случилось там у вас?
Предатор, поминутно откашливаясь, рассказал то, что видел. Про «Номад», отправленный на Гамму Волопаса, о «желтом предупреждении», которое он успел отправить на Землю. Про встречу Сола с алыми пятнами где-то посреди плато. Про то, что он увидел, про метаморфозы, которые происходили с пятнами.

- Они не казались галлюцинациями, - ответил Предатор на предположение Даны, что пятна мог нарисовать мозг, испытывающий кислородное голодание, - я ощущал какое-то касание моего сознания, холодный осторожный интерес. А то лицо… Я думаю, что Сол узнал его. Это какой-то образ, который они вытащили из его памяти. Сол хотел что-то сказать мне, но не успел. Я оказался здесь и уже не чувствовал Сола. Я уже не чувствовал ничего. Помню только, что одно из пятен изменило форму и скрылось. Мне показалось, что оно направилось к Базе.
- Ну вот и дождались, - пробормотал директор, - мы натолкнулись на нечто, и это нечто не слишком гостеприимно к нам. Лунар, ты меня слышишь?
- Да, - ответил женский голос из динамика над головой.
- Активируй защитные энергетические щиты над Базой… Настроили уже связь?
- Работаем.


Часть 2.

...

На плато наползли тени наступивших сумерек, когда Сол наконец увидел на обзорном экране строения Шестого поста, появившиеся в разрывах пыльной завесы. Канал связи с Центром был все так же глух, Сол не мог пробиться на Базу, но продолжал попытки каждую минуту. Алые пятна сопровождали его до самого Поста, но в остальном себя никак не проявляли. Они просто висели над ним, и казалось, чего-то ждали. Вот напасть… И ведь никому уже не расскажешь… Преодолеть последние метры мешал только ветер, набивавший в шестерни кремниевое крошево, но танк упорно полз к цели. Техника Центра создавалась специально для таких экстремальных погодных условий. Когда Шестой пост появился на радаре и Сол остановился, чтобы просканировать обстановку, с наветренной стороны транспортера тотчас образовалась огромная, быстро растущая в размерах дюна. Долго так стоять нельзя, засыплет навсегда. Не обнаружив визуальной опасности, Сол подъехал к посту с противоположной от ветра стороны, развернулся и открыл створки грузового отсека. Ремонтные роботы быстро выбрались наружу. Сол мог настроиться и подключить на себя управление любого из роботов. Единственное, что он так и не смог восстановить, так это контакт с Базой и Центром управления. Наверняка и Предатор, со своей стороны, пытается связаться с ним…

Обследовав Пост, Сол не нашел никаких внешне заметных поломок. Получалось, что ураган – не причина… Или электроника, или… Алые пришельцы все еще висели над постом. Все оборудование казалось неповрежденным, но тем менее бездействовало. Роботы разбились на группы и стали диагностировать устройства одно за другим: передающие и принимающие антенны, резонаторную пушку, лазеры, генераторы и накопители энергии, блок управления. Проблема обнаружилась именно в последнем. Диагностика не показывала в блоке никаких поломок, тем не менее, блок не функционировал, квазиорганический мозг прибора был мертв. Понять причину здесь на месте представлялось невозможным. Блок управления не обрабатывал ни входящие, ни исходящие данные, превратившись в безжизненную электронную игрушку. Повозившись немного, роботы все же выполнили свое предназначение – заменили управляющий блок, и снова запустили пост в рабочий режим. Через ожившую антенну Сол настроился на Базу. Сигнал Поста был намного сильнее, чем мощность передатчика в танке. Солу удалось пробиться сквозь помехи, создаваемые непрекращающимся ураганом и выйти на Базу.


Лицо директора было бледным, словно у человека, столкнувшегося с призраком. Впрочем, так оно, наверное, и было. Возможно, директор испугался бы меньше, появись сейчас на экране те самые алые шары, о которых говорил Предатор, а не погибший ведущий оператор Центра. Тело Сола находилось в холодильнике, но вот его изображение – протирай хоть глаза, хоть монитор - на экране коммуникатора, только-только настроенного техниками на связь с Постами. Аш, как мог, изложил Солу ситуацию.
- Директор, мне трудно поверить в то, что вы говорите, - наконец сказал Сол. Он был озадачен не меньше директора и людей, являвшихся свидетелями разговора. - Со своей стороны я чувствую, что заблокирован, что не могу вернуться в Центр через операторский канал связи. Но… Я продолжаю ощущать себя… обычно… примерно так же, если нахожусь в Центре и управляю каким-нибудь механизмом. Я просто… просто… Вы хотите сказать, что я не существую, что я - лишь набор электромагнитных импульсов? Программа? Директор, я выполнил задание. Разрешите возврат ремонтного оборудования на Базу.
- Я не знаю, Сол, не знаю. Послушай! Мы попытаемся что-то сделать. Ты же понимаешь, с таким никогда и нигде не сталкивались. У меня отказ по всем Постам. Связь сейчас есть только с шестым и с тобой. На Землю успели передать только «желтый сигнал», бассейн не работает, Предатор едва не утонул, тебя не успели выдернуть. Но я не смогу тебя пустить сюда, пока не пойму, что ты такое. Подожди еще немного, заряда аккумуляторов еще хватит на некоторое время. Если ты направишь танк сюда, я буду вынужден отдать приказ на его уничтожение. Прости.
- Хорошо, я буду ждать, - Сол отключился.

Он проверил свои ощущения. Злиться на директора Базы бесполезно, Сол понимал, что на месте Аша поступил бы точно так же. А что же он сам? Он мертв? Нет, он жив. Погибло лишь тело. Но тогда есть вопрос - что же он такое? Человек? Если он сохранил свои эмоции, свою память, свою модель поведения, можно ли считать что он – это он сам, а не призрачный электронный двойник погибшего оператора Сола, неизвестно каким образом оставшийся циркулировать в электронных схемах танка? Неужели в момент, когда закончится энергия в батареях, исчезнет окончательно и он сам? Мозг отказывался принимать мысль о том, что его физическое тело мертво, не существует.

Алые пятна. Все началось именно с них. Вот они, безмолвные и безучастные, продолжают висеть неподалеку, наблюдая за ним. Чего они ожидают? Он потянулся к Посту и понял, что вся колоссальная мощь этого сооружения вполне подвластна его командам. Он может развернуть лазер или резонаторную пушку, и попробовать разбить пришельцев мощным электромагнитным разрядом. У него может получиться. Алые пятна тревожили его, он чувствовал страх и именно страх заставлял его существо думать об уничтожении неизвестного. Но если у него не выйдет? Ведь он не знает природы этих созданий. Да, резонаторная пушка может помочь вытолкнуть из этой реальности любой материальный предмет. Но для этого понадобится синхронное действие нескольких пушек. Одному не справится.

Пятна враждебны. Именно они вывели из строя все координатные Посты, ударили по Базе, повредив бассейн управления. Почему они так сделали? И почему они прекратили противодействовать ему сейчас?

Сол неуверенно потянулся во внешний мир, и понял, что может чувствовать и его тоже! Пыль и острые обломки, носящиеся в воздухе, холод камней и теплоту отраженного света, запах разреженных в атмосфере газов. Он увидел танк со стороны, и, поднимаясь выше, увидел почти все плато, шестой координатный пост Базы Федерации, а вдалеке и саму Базу, а также пятый пост и четвертый. Такого состояния он никогда не смог бы достичь, даже находясь под стимуляцией сенсорного костюма и плавая в «жидкости Смита» в бассейне Центра. Что бы с ним не произошло, он не только потерял, но и приобрел. А вот и они, виновники и причина того, что сейчас происходит. Вереница алых пятен медленно отплывали от него, словно опасаясь контакта. Но Сол приближался.

…«Кто вы такие?»


Новый штаб, заменивший бассейн Центра управления, устроили в самой большой комнате - в конференц-зале. Столы сдвинули, кресла и стулья откинули прочь. На столах соседствовали тесные ряды мониторов и экранов, коммуникаторы, подключенные к ним спутанные кабеля, микрофоны и камеры – все, что заменяло теперь двух обычных операторов бездействующего бассейна. Между оборудованием метались озабоченные люди, что-то настраивали, что-то подключали. Все оставшиеся операторы, техники, и даже простой служебный персонал были здесь. В помещении стоял галдеж, будто все старались перекричать друг друга. Директор Аш кивнул технику, который к нему обращался, криком пытаясь перебить остальных:

- Директор, один из объектов, которые описывал Предатор, приближается к Базе.
- Да, я слышу, что там?
- Вот, посмотрите.
Техник развернул монитор, чтобы директор смог увидеть картинку. Над входом в их кратер висел одинокий алый шар. Не только Аш, но почти все, кто находился в комнате, сбежались к монитору. Протолкался сюда и Предатор, едва только вернувшийся из лазарета.
- Да, это как раз похоже на то, что мы видели, - сказал он.
- Можно увеличить?
Изображение двинулось на зрителей, заполнив собой весь экран.

- Что за черт! Ведь это же…
- Сол?!
Алый демон улыбался им с экрана. А потом обратился:
- Директор, позвольте заглянуть к вам в гости?
Не дожидаясь ответа, Сол или же создание, которое его напоминало, нырнуло вниз. Изображение на секунду исчезло, но когда камера отступила, все увидели, как алое пятно ушло прямо в мерцавший над Базой энергетический щит. Люди переглянулись между собой. Мигнуло освещение.
- Он не пройдет, - пробормотал кто-то.

- Неужели? – лицо Сола, обычное человеческое лицо, такое, какое и было у их товарища, смотрело на присутствующих с экрана. Смотрело со всех экранов.
- Что ты хочешь, Сол? – спросил директор после некоторой паузы, когда пришел в себя.
- Предупредить. – бывший оператор спокойно и отрешенно смотрел на собравшихся людей. - Вы нежеланные гости. Вы, директор, вы все, кто живет на этой Базе. Вам не позволят остаться. Возможно также, что это касается и других Баз тоже. Земля вступила на чужую территорию. Пришла в заповедную, охраняемую зону. Где и как это произошло, я не знаю. Может здесь, может, в другом месте. Я еще не разобрался до конца, я не могу их ясно понимать. Это разум в чистом виде, разум настолько древний, что невозможно даже описать, какими возможностями он обладает. Мы потревожили то, о чем не имеем никакого представления. Мы должны уйти, уступить. Это предупреждение. Я пришел, чтобы передать его.

- С чего это мы должны тебе верить? Мы не можем проверить твои слова. Почему мы должны сдаться? Ты же знаешь, Сол, как важен для людей космос. Люди всегда стремились к звездам.
- Люди смогут получить то, чего хотят. Со временем. И другим путем. А пока – вы должны отступить. Иначе вы просто погибните. Все, здесь присутствующие. У этих созданий иная этика, другая мораль. Все законы, о которых вы знаете, здесь неприменимы. Просто уйдите.
- И что для этого нужно?
- Ваше согласие.
- Хорошо, Сол…
Директор кивнул, продолжая смотреть на экран, и слыша за своей спиной растерянные приглушенные разговоры. Он подошел к консоли у центрального экрана, и незаметно проделал какие-то манипуляции на клавиатуре. Никто не успел еще ничего понять, как весь Центр погрузился в темноту. Отключилось подача энергии, перезагрузились компьютеры, генераторы, кондиционеры, автоматические замки, защитные поля, остановились подключенные к сети механизмы и многие-многие другие силовые устройства, находившиеся на Базе.

Когда напряжение появилось вновь, Сола нигде не оказалось. Ни на экранах мониторов, ни в виде алого пятна над кратером базы. Камеры показывали только звездное небо и заслонявшие его тучи, состоявшие из пыли и обломков, которые нес куда-то яростный ветер.
- Мы подумаем… - ответил космосу землянин.
Аватара пользователя
Аффтар

 
Сообщения: 10
Зарегистрирован: 05 Ноябрь Суббота, 2005 06:31

Всё о любви

Сообщение Alessandro 08 Октябрь Понедельник, 2007 03:04

Всё о любви.


«О любви мы знаем немного. Любовь - что груша. Она сладкая и имеет определенную форму. Но попробуйте дать определение формы груши!»

«Любовь – не вздохи на скамейке, и не прогулки при луне»

«Ты любишь Его. Он любит Вискас.»


Ну почему вы так любите говорить о том, чего не видели? Вот скажите, кто из вас видел хоть раз инопланетян? Почему же вы о них без конца болтаете? А всякие эльфы с орками? Ужас! Ну, это не говоря о любви? Спроси у 13-ти летнего сопляка "Ты Любил когда-нибудь", он гордо ответит "да", и ужасно обидится, если ему не поверят. И нефиг тут говорить, что любовь бывает разной - Любовь - это всегда Любовь. Кто из вас смог бы убить так называемую/ого "любимую/ого", если бы он/а сам/а попросил/а об этом? Кто? "Звезду с неба, канеш, достану, но телевизор сегодня смотрю я"???

Based on true story.

Простите меня.
Я - не эльф с трудно выговариваемым именем - меня зовут просто Денис. Я не доблестный рыцарь. У меня нет кольта 45 калибра - откровенно говоря, у меня вообще нет оружия. Таких, как я довольно много. Вы всегда нас узнаете.
Я ленивый, эгоистичный, трусливый субъект, который слишком многого не умеет.

Сон подобен прыжку в пропасть.
Сначала ты неуверенно закрываешь глаза, боясь лишиться контакта с реальным миром. Потом расслабляешься, твоё сознание летит в пустоту, всё набирая скорость...
И вот рывок страховки, о которой ты совсем забыл. Тело хочет ещё немного пустоты, немного отдыха, но трос неумолимо возвращает тебя к исходной точке.
И этот трос - будильник.
С третьей попытки я ухитряюсь выключить ненавистный механизм. С десятой попытки я убеждаю себя, что всё равно уже не усну, и медленно сажусь.
Чёрный толстый кот спрыгивает с моей кровати и трётся о мою ногу.
-ПРЭВЭД!!! - громким, но сонным голосом я объявляю миру, что я проснулся. Кот прыгает ко мне на колени и начинает мурчать. Он уже привык к таким "пробуждениям питекантропа". Это плохо.
После 5 минут скупой мужской ласки, я ловким пинком отправляю подушку в угол комнаты, и, действуя руками, как граблями, создаю иллюзию убранной постели.
Кот равнодушно взирает на мою ежедневную схватку с аккуратностью, из которой я регулярно выхожу победителем. Он привык.
"Завтра скажу миру "bon jour" и проведу генеральную уборку", - решаю я по дороге в душ.
Потом мы с котом завтракаем.
-Хорошо нам с тобой живётся, Блэк, не находишь? - с набитым ртом говорю я. -Делай, что хочешь, ешь что хочешь...кстати, как тебе килька?
Чёрный толстый кот зевает и трётся о мою ногу. Я пью кофе. Идиллия...
Телефон не любит идиллию. Вам когда-нибудь звонили вовремя? Так, чтобы не отрывать вас от жизненно важного приятного занятия?
-Алло?
-Алло.
Холод ухитряется пробраться в моё ухо по телефонному кабелю.
Мама.
-Доброе утро. Что-то случилось? - я предельно вежлив - или стараюсь быть таким...
-Доброе утро. Бабушке нездоровится, и кто-то должен к ней приехать.
Два месяца назад я бы сказал "Я подумаю над вашим предложением" и положил трубку. Месяц назад - "Вызов принял. Выезжаю " и положил трубку.
-Через час я к ней приеду.
-До свидания.
-Пока.
С мамой мы поругались ровно 2 месяца назад. Причём вдрызг - я переехал в пустующую однокомнатную хрущевку, и с тех пор мы не разговариваем.
Я неспешно оделся, уложил волосы (да, именно в таком порядке), и начал искать ключи.
Через двадцать минут я подошел к порогу. И вырвалось:
-Как плохо, когда не с кем поговорить. Как плохо, когда никто не говорит "до свидания". Как плохо, когда тебя никто не ждёт...
Я открыл дверь. В спину донеслось:
-Я. Я тебя жду. Приходи быстрее.
Медленно, невероятно медленно я обернулся.
-Мяу, - сказал Блэк, чёрный кот.

Звонок в дверь.
Стандартное чаепитие с принесённым мной тортиком. Стандартная беседа о том, что "раньше небо было выше, воздух был чище, а колбаса вку-у-усная". Даже вкус у чая был стандартным.
Но вдруг что-то изменилось. Может быть, солнце пригрело сильнее? Или пыльный воздух гостиной пробила струя свежего ветра?
-Внук, что с тобой? Тебе очень плохо.
Я вздрогнул. Но скривил гримасу из серии "чтовыпонимаетестарики" и выдавил из непослушной гортани нахальный тон
-Всё великолепно, как всегда. Ешь торт, бабушка.
В ответ на это бабушка отставила чашку в сторону и улыбнулась. Такой улыбки я давно не видел.
Или не хотел видеть.
-Я всегда знаю, когда с моим любимым Дениской что-то не так. Поделись со мной, кто ещё поможет советом, как не такая старая калоша, как я?
-Ничего не хочется. Просто осенняя депрессия. Просто всё надоело. Это нормально, это пройдет, - почему-то искренне ответил я.
Бабушка налила мне ещё чашку чая.
-Сейчас я открою тебе одну очень простую, но важную истину. Ты либо подумаешь "хватит мне этих сказочек", либо изменишь своё отношение к жизни. Искренне желаю тебе второго.
Несмотря на красивые слова, бабушка говорила со мной ласковым, заботливым голосом - так говорят с несмышленым малышом.
-У тебя есть только один шанс прожить хорошую жизнь. Для этого ты должен научиться любить и быть любимым. Что бы ни говорили другие, поверь мне. Я знаю, в чём смысл жизни.
-В чём?
Я отчётливо видел мудрую даму - иначе и не скажешь, наставляющую на путь истинный молодого дурака. Более глупого выражения лица у меня давно не было.
-В любви. Внучек, пей чаёк, пока не остыл.
Я знал, что нужно делать.
-Бабушка, я должен бежать. У меня сегодня куча важных дел...внезапно появились. Но я приеду к тебе завтра. И послезавтра. И послепослезавтра.
Ещё одна улыбка.
-Глупый ты...не нужно так часто. Одного раза в неделю будет достаточно. Я буду ждать.


Я летел по городу. Плеер что-то бодро орал мне в уши, но я его не слышал. Я бежал по мосту через Кальмиус, прозванный остряками Калмиусом - и он казался мне океаном. Я знал, куда мне бежать.

Звонок в дверь.
-Дёс, ты?
Полгода назад я разругался со своим другом Витей. Страшно разругались. Точнее, я послал его, так как был уверен в своей правоте. А он не стал извиняться.
И вот теперь он спокойно спрашивает "Дёс, ты?"
-Да, я.
Мы пожали друг другу руки и пошли пить пиво. На моё упоминание о прошедшем шесть месяцев назад, Виктор философски заметил "Дерьмо бывает". Потом вы выпили ещё пива, а потом я попрощался с ним:
-У меня куча дел. До завтра, - сказал я, протягивая руку.
-До завтра, - эхом отозвался Витя, пожимая её.

Звонок в дверь.
Сначала вошёл букет роз. Следом я.
Как в глубоком детстве, я пролепетал что-то вроде "Извинимамочкаябольшенебуду". И как в глубоком детстве, мама обняла меня и сказала что-то вроде "янесержусьнатебяденис". А потом мы болтали о погоде, политике и прочих абсурдных темах. Всё было замечательно...
Пока не зазвонил телефон.
Я ответил. Мобильный голосом Паши, моего друга, грустным холодным голосом, что у Наташи - нашей близкой знакомой - умерла лучшая подруга.
Я улыбнулся маме. Она улыбнулась в ответ и подала мне мою куртку.

Павел полуобнимал-полуудерживал Наташу, когда я приехал. Её лучшая подруга Алёна лежала в чёрном полиэтилене, а её убийца о чём-то толковал с милицией...
ДТП. Таких ежегодно происходит около тысячи. Но вам наплевать на статистику - пока близкий вам человек не войдет в их число.
Наташа вырвалась из рук Паши и рванулась к водителю. Толстый милиционер её остановил. Мы поспешили ему на помощь.
У Наташи была истерика. Она рвала на себе волосы и царапала лицо...
...врачи были слишком заняты...
...Паша о чём-то тихо говорил...
...милиционер сочувственно качал головой...
Наташа разрывала длинными ногтями свою кожу. И выдирала волосы.
Я никогда не бил женщин. Даже в шутку. Тем более по лицу. Кроме того, я любил Нату... и это ещё больше давило на меня...
(ты должен научиться любить) Я наотмашь ударил её по щеке. Моя любимая булькнула слезами, и медленно присела на корточки.
Кажется, Павел орал на меня, врачи бежали к ней с красивенькой беленькой сумочкой.
Я помню, что мне Наташа сказала:
-Спасибо. А теперь уходите. Оба.
Последнее перышко сломало спину верблюда.

Звонок в дверь.
Дверь открыл мой одногруппник Славик. На "Здорова пацаны как житуха" Паша сказал "Алёна погибла. Выпей с нами за упокой - а потом свали куда-нибудь".
Видимо, я не к месту сказал "пожалуйста". Но побледневший Славик всё равно кивнул, выпил с нами ровно 100 грамм - и убежал куда-то.
Мы остались вдвоём. Комната общежития действовала успокаивающе, после нескольких раз мы смогли перевести дух.
-Дэн, нарежь гидроколбасы пожалуйста.
-Паш, пошли сперва аэромяса поедим?
Гидроколбаса - закуска студента №1 - это вода из-под крана, разлитая в большие чашки. Аэромясо - закуска студента №2 - сигареты, останки которых торжественно опускаются в пластиковый стакан, в который положили немного гидроколбасы.
Вот мы и посмеялись. Правда, как-то напряженно.
-Денис, ты её любишь? - спросил Павел, выпуская клуб дыма.
-Да, люблю, - ответил я с грустной улыбкой. А что?
-Ей нужен кто-то, кто сейчас утешит её. Кто станет для неё опорой. Иди к ней - ты нужен ей.
-Паш, а ты её любишь?
Мой друг разлил водку по стаканам. Мы выпили молча, не чокаясь.
-Да, люблю, - с не менее грустной улыбкой ответил Павел. А что?
-А она любит тебя. Не спорь со мной, это видно. Иди к ней.
-Дэн, я думал, ты не так отреагируешь. Ты меня поразил.
-Я же люблю её. А ты же мой друг. Друг?
-Друг, - ответил Паша, наливая в стаканы водку.

Я смотрел на звёзды.
"Всё? Всё.Всё!"
Мне хотелось взлететь. И я полетел к звёздам.
Вода с весёлым «бульк» расступилась. Звёзды, отраженные в ней, задрожали.
Я умею летать только так.
Одежда быстро промокла, я шёл ко дну. "Сегодня я всем сделал хорошо. Теперь сделаю хорошо себе."
Сверху на меня смотрели звёзды.
Я научился любить. Я смогу полюбить эту речку. Эти звёзды.
На меня смотрели настоящие звёзды. Не их отражения в мутной воде.
И тут я понял, что такое "уметь любить и быть любимым.
Я умею летать не только так.
И тогда я вылетел из воды. К настоящим звёздам. Я взлетел над ночным городом, тёплый ветер бил мне в лицо. Звёзды подмигивали мне. И с высоты птичьего полёта я увидел, услышал, почувствовал - и закричал:
"Любовь!"

Звонок в дверь.
Потом я усмехнулся, и открыл ключами.
-А я думал, ты не придешь.
-Как я мог не прийти, если ты меня ждал, - улыбаясь, как идиот, проговорил я.
-Тааак... мало того, что напился и пытался утопиться, мало того, что убежден, что летал аки птица, ещё и с котом разговаривает!
-Я учился жить. И таки научился, - гордо ответил я.
-Ты всегда умел. Просто боялся расправить крылья. Боялся, что они не выдержат тебя. Боялся сгореть под солнцем или взмахом крыла ушибить кого-нибудь.
-Кот-философ. Действительно, пора завязывать с таким образом жизни. Пошли ужинать, Блэк?
-Мяу, - ответил толстый черный кот.
Аватара пользователя
Alessandro

 
Сообщения: 367
Зарегистрирован: 25 Октябрь Вторник, 2005 20:58
Откуда: От мамы с папой

Люди сами себе палачи.

Сообщение Demon King 08 Октябрь Понедельник, 2007 10:36

Люди сами себе палачи.


Хроники Смутных Войн.

Время – это огромная река, неподвластная никому.
Брось в реку камень и он утонет.
Пускай по поверхности воды пройдут и исчезнут круги.
Пускай камень раздробит листья кувшинок, пришибет мелкую рыбешку.
Пускай он даже отравлен, и эта отрава погубит сотни мальков в этой реке.
Река все равно останется. И Жизнь в реке тоже.
Вода разнесет отраву, растворит ее в себе.
Да многие погибнут, но гораздо больше получат новую жизнь.
Ведь жизнь всегда сильнее Смерти.
Надо только уметь побеждать.

…Так было…Пока люди не научились строить Водяные Мельницы в этой Великой Реке.


Акт 1. Дневник Хасельфа

Год 2044 от Рождества Христова. Первый год Смутных Войн.

По всем национальным каналам телевещания людям Земли сообщили страшную новость. Телекомпании еще долго смаковали это событие, но мы будем повествовать об этом скупо. В разных точках планеты, а к январю месяцу их насчитывалось около 21, стали появляться необычные существа, отдаленно напоминающие человека с ужасно искаженными чертами лица, деформированными конечностями, вспучиваниями, буграми и язвами на теле. Великое их множество уже на пятые сутки заполонило значительную часть территории Земли. Наиболее крупные их группы были сосредоточены в тропической Антарктиде, пустыне центральной Азии и суровом климате Северной Америки. По началу мирное, хотя весьма странное, пугающее их поведение, постепенно переросло в открытую агрессию. Правительство Земли, во главе с Акларом Бен Хасимом, приняло решение о начале подготовки военных действий. Дальнейшие события развивались астрономическим темпом: на границе «карантинной зоны», а именно так назвали лагеря, куда принудительно загоняли «аркицианцев» (так жители планеты Земля стали называть пришельцев), начали один за одним вспыхивать конфликт. Через неделю периферийная защита этих лагерей пала. Вся и полностью. Сейчас по всей Земле объявлена полная и тотальная мобилизация. Полчища этих мутантов, а по последним подсчетам их около 400 миллионов, атакуют военные гарнизоны наших баз. При этом один из политиков выразил удивление, по поводу того, что этим «дикарям» известны местоположение наших военных баз и электростанций.

Год 2051 от Рождества Христова. Восьмой год Смутных Войн.

19 июня - Наши ученые на перебой хвастаются своими научными достижениями, в плане изучения новой расы достигнуты большие успехи. Мы уже сейчас знаем, что они НЕ бессмертны. На первых порах наше огнестрельное (а преимущественно все ополченцы использовали древнее огнестрельное оружие, хранившееся в домах как реликвии) и даже слабое и среднее лазерное и плазменное оружие не возымели должного эффекта на них. Даже расстрелянное из всех стволов и явно уже мертвое тело (это уже позже было доказано нашими учеными-биологами) могло еще несколько часов продолжать функционировать. Такие «бессмертные отряды» за первые два года очистили весь Север Америки и Южные и Центральные районы Африки от людских поселений. Мы так же знаем, что внутренняя анатомия этих существ сходна с нашей, а значит их можно убить прямыми попаданиями в сердце или мозг. Самым же интересным открытием стало то, что эти существа разговаривают на том же самом языке, что и мы. Ужасно искаженный, со странным диалектом, но НАШ – исконно арабский язык!

27 августа - В связи с тем, что уже более 1/3 наших электростанций выведены из строя этими дикарями, канцлер Рики Хаусиляйнен (здесь должен отметить такой факт, что в 2047 году, в ходе массовых успехов вражеских войск на ключевых направлениях подал в отставку Аклар Бен Хасим, и на посту президента его сменил этот самый Рики. Чуть позже, правительство выдвинуло предложение по введению в стране режима Военной диктатуры, наделив преиздента, тем самым, огромными полномочиями) принял решение отключить телесеть и Интернет, оставив это право только за военным и учеными, для облегчения координации работы. Для средства массового оповещения теперь пользуются старым, если не сказать древним способом, а именно газетами.

1 сентября - Сегодня меня посетил военный комиссар нашего района. Мы вручена повестка о прибытии на сборный пункт 13-й танковой армии. На сборы мне дали одни сутки. Ну что ж? Пришло и мое время отстоять свое право гражданина – жить на свободной Земле…

2057 год от Рождества Христова. Четырнадцатый год Смутных Войн.

3 января
- Сегодня наш отряд потерял последний танк. Пять тысяч семьсот восемнадцать человек и ни одного танка – вот то, что осталось от 13-й танковой. Вчера вместе с Васей похоронил своего друга – Хасима. Жаль, хороший был солдат. Если бы не он, так бы я и остался в том проклятом каньоне ждать, когда ко мне доползут остатки мутантов. Последние четверо офицеров оставшихся в живых сейчас о чем-то совещаются в своей палатке. Быть может, им все-таки удастся вывести нас к одной из наших военных баз. Постойте, что это за звук? Кажется это выстрел…

7 января – Уже третий день я, как старший по званию, веду нашу усталую и измученную армию через эти невысокие, поросшие лесом горы. Там за нами, в долине, среди огня, пепла и пыли раздаются редкие звуки мощных выстрелов. Это наш арьергард. Смертники. Они сами решили остаться. Никто не прощался с ними, никто не хотел смотреть им в глаза. Ничего – они дадут нам достаточно времени, чтобы отступить. А когда до них доберутся… Я сам уложил эти мины…Они ничего не почувствуют…ничего…

30 марта – Черт побери! Я е*** этих пи*******!!! Вчера Хасельф скончался. Эти твари таки добрались до нас…Теперь, я – Василий Свечкин, командую нашим отрядом. Эти трусливые шакалы бояться взять на себя ответственность. Ну ничего – я им все покажу, где раки зимуют! Они меня еще узнают, уроды!

2058 год это гребаной войны.

7 апреля - Мы потеряли половину солдат, но прорвались. Этих тварей покрошили не меряно. Там их такие завалы – УЖАС! Сегодня, я впервые в своей жизни облевался, причем прямо во время боя. Слышите! Водку жрал с горла – и ничерта, а тут…увидел как эти твари…своих раненых…прямо на поле жрут…а потом…девочка – ей всего-то лет 7 было… Откуда она тут взялась?!! Суки! Я бы их всех своими руками!

13 апреля – это одна из немногих баз, что уцелели. Говорят новый президент, Руслан Бергиль, принял решение нанести массовый ядерный удар по основным скоплениям вражеских войск…Спаси нас всех, Боже. Передают, что в ходе боев погибло свыше 17 миллиардов человек. Оставшиеся 12 миллиардов сейчас подлежат эвакуации на территорию наших подземных бункеров. Не знаю, как и сколько мы сможем продержаться, но это все же лучше чем там, на поверхности. Пуск ядерного оружия, сильнейшего, что у нас есть по сей день, назначен на 19 число этого месяца.

17 апреля – по информационной сети передали, что эвакуировать удалось едва ли половину населения. Каждую ночь меня сворачивает в клубок, как только я представлю, что там с ними происходит…на поверхности. Ну ничего твари, вы скоро за все поплатитесь. Подождите всего несколько секунд…5…4…3…2…1. Ну вот и все…

Акт 2. Дневники Руслана Бергиля.

2061 год – Третий год от Апокалипсиса.


3 сентября - Мы больше не можем сидеть здесь. Люди гибнут каждый день, нам не хватает пищи. Мы должны выбраться. Я отдаю указ о подготовке к выходу на поверхность. Оставшиеся в живых солдаты должны прикрыть нас. Первыми целями поставлено вернуть контроль над региональными центрами.

14 ноября – Их Миллионы! Мы по главным дорогам, не смотря на всю опасность затеянного – это самый быстрый способ попасть в пункт назначения. Миллионы трупов…здесь и мутант и люди… Боже, почему ты обрек нас на это?

29 декабря – Мы достигли 17 крупнейших городов. Восстановлено энергоснабжение, сейчас мы занимаемся скорой реконструкцией инфраструктуры. Первые генетически-модифицированные товары появились в общественных столовых. Вчера совет ученых, эти упыри таки успели спастись, сообщил, что у них есть важная информация для меня.

2062 год – Четвертый год Апокалипсиса.

17 марта – БУДЬ Я ПРОКЛЯТ, если они действительно смогут это сделать. Но как? Во имя всего святого, это же фантастика!!!

21 марта – Это возможно, неужели мы сможем остановить все это? Я …я …я в панике!

7 апреля – Они сказали им нужен всего лишь год, на подготовку аппарата и его распространение. Я им верю…

1 сентября – Повсеместно наблюдается неизвестное заболевание. Учение заверяют, что им удалось устранить радиационный фон, оставшийся после взрыва. Но тогда, черт побери, откуда это взялось. Люди умирают от странной болезни. Их тела начинают разлагаться еще при жизни. Я сам наблюдал, как у одного из зараженных постепенно, день за днем растворились все до единой кости правой руки. Как его кожа, с каждым часом, все больше напоминала чешую неведомого зверя, как наливались кровью его глаза…Никто не знает как это можно остановить.

2062 год – Пятый год Апокалипсиса.

6 января – Вирус изменился. Или это мы изменили его? Он больше не убивает нас…это радует. Это дает нам больше времени. А нам нужно всего-ничего…пару месяцев.

12 января
– Ситуация выходить из-под контроля. По последним данным более 2/3 населения заражено. Уже сейчас, наиболее радикально настроенное население осаждает Дом Правительства и Региональные представительства.

30 января – Я отдал приказ расстреливать любого, кто подойдет к зданию ближе, чем на 100 метров. Пули пока что поубавили пыла у радикалов. Но я уже сейчас знаю, чем все это кончиться. И я уже знаю, что нужно делать…

1 марта – Согласно моему приказу, все не зараженное население планеты направляется к Гималайским холмам, там с самых древних времен располагались секретные базы разных правительств. Сейчас – это стало штабом нашей главной операции по спасению Земли. Чуть меньше пяти миллиардов человек…Всего одна десятая часть населения Земли к 2044. Но мы сможем все изменить.

7 марта – Аппарат готов. Но уже поздно. Болезнь добралась и сюда. В закрытом, изолированном комплексе, для того чтобы заразить все пятьсот миллионов ей потребовалось чуть более двадцати четырех часов. Мы были так близки. А сейчас…я смотрю на свою руку, выеденную язвами, смотрю на ужасные наросты. С каждым часом мне все тяжелее держать в руке личное оружие. И с каждым часом в голову все навязчивее бьется мысль о самоубийстве. Но мне не хочется умирать так бесполезно и бездумно. Быть может нас еще можно спасти?

8 марта – Пора. Сейчас или никогда. Аппарат включен. Его мощности хватит не более чем на двое суток. К утру завтрашнего дня все 500 миллионов должны пройти через Темпоральные Врата. Если расчеты наших ученых верны, то мы окажемся на Земле за несколько недель до начала вторжения. Мы еще держимся, известие о том, что быть может нам удастся изменить ход истории вдохнуло в людей надежду. И даже сейчас, ужасные снаружи, они остаются людьми. Потому что у них есть надежда в будущее. А вернее в прошлое.

9 марта – Я с группой своих единомышленников войду в портал последним. Через два часа база самоликвидируется. Мы позаботились о том, чтобы зараженные не смогли последовать за нами. Казалось бы какой в этом смысл? Однако он есть. Последний из разведчиков сообщил следующее: «Я не знаю, что с ними происходит, но, похоже, что они совершенно потеряли всякий рассудок. Большинство из них ведут себя как звери. Они грызутся между собой, убивают друг друга без разбора. В их глазах – страх, ярость, боль…но там нет рассудка, совершенно нет. Это мое последнее сообщение. У меня остался всего один патрон…»
Мне следовало об этом догадаться, мое зрение с каждым часом все более и более затуманивается, думать трезво становиться сложнее. Но мы еще контролируем себя. Мы сможем сообщить о вторжении, предупредить нас самих. О дальнейшем я предпочитаю не задумываться. Я перестал смотреть в зеркало. Раньше это было похоже на своеобразный садомазохизм. Я смотрел, как медленно гниет и разрушается мое тело. А сейчас – я боюсь это делать.
Все мои люди вошли в портал. Один я стою здесь, нелепо тиская в руках старенький Вальтер – реликвию, передававшуюся около столетия в моей семье. Мне страшно признаться, что я боюсь сделать этот последний шаг.

Акт3. Эпилог

Руслан Бергиль

2044 год от Рождества Христова. Первый год Смутных Войн.


Мы стоим на обрыве и вдыхаем запах свежего морозного воздуха. Перед нами тундра. Здесь очень холодно, но мы не мерзнем. Мы рады тому, что нам быть может удастся предотвратить страшную трагедию. А пока что мы наслаждаемся чистым морозным воздухом, запахом снега. Мы просто живем
…Последним их синего мерцания появился Руслан. К нему тут же подбегают первые советники, они обнимают его. Говорят о том, что нужно действовать как можно быстрее, пока они еще могут что-либо изменить…
Вот только почему у него такой странный вид? Да, конечно – его лицо искажено этой болезнью, возможно, он растерян…но даже через все эти язвы, бугры и чешуйки, во множестве усеявшие его лицо. Это, это! Это улыбка. Он улыбается, но почему…
Они еще ничего не поняли. Ну и хорошо. Пусть поживут…немного. Я смотрю на небо и улыбаюсь. Я впервые вижу его в таком странно-зеленоватом сиянии. Это так смешно…Я смотрю на лица людей, они недоумевают, что же случилось…Это тоже смешно. Так смешно, что я не могу сдержать себя. Я смеюсь во всю мощь искаженных легких, мой голос тоже изменился. Это похоже на смех шакала, нечто лающее, звучное и некрасивое. Возможно, оно должно резать слух…но я этого уже не замечаю. Я смотрю на своих людей, на эти четыреста с небольшим миллиона человек, которые в скором времени превратятся сначала в зверей, а затем просто в пыль и пепел. Я смотрю в их глаза, уже сейчас безумные, но пока что от радости. Я вижу в них – палачей своей расы. Мутанты! Пришельцы! Ха! Просто люди…снова люди…еще раз люди!
Я смотрю на небо, оно в очередной раз сменило цвет. Теперь оно лиловое, хотя и ощущаю, что сейчас утро. Я смеюсь, а с моих глаз катятся слезы. Я знаю, если я сейчас посмотрю вниз, то увижу, как они прожигают снежно-ледовый покров и как под ними чернеет и «умирает» сама земля. Но я не хочу это видеть. Я хочу запомнить это небо. Пусть оно будет последним, что я увижу.
…Что он делает? Зачем!
- НЕЕЕТ!!! – раздается крик тысяч людей, которые видят происходящее.
- ЧТОО?!!! – кричат отрезанные от этого плотной стеной живых, пока еще живых, тел.
А Руслан Бергиль, последний президент Планеты Земля, медленно, очень медленно подносит к виску старенький Вальтер. Ему даже не удается сразу нажать курок, деформированные пальцы правой руки, часть из которых превратилась в банальные щупальца, явно не способствуют четкости движений. И все же с некоторым трудом ему удается просунуть палец и положит его на курок. В необычайно глухой тишине раздался выстрел. Хлопок разнесся на многие километры дикой тундры, распугав птиц, которые с обиженным карканьем, уханьем, клекотом слетали с насиженных веток.

"Здесь была похоронена Судьба человечества"
*Семь бед - один Reset*
Аватара пользователя
Demon King

 
Сообщения: 1657
Зарегистрирован: 07 Апрель Четверг, 2005 12:12

В обмен на жизнь. Триш

Сообщение Черный Ангел Ада 08 Октябрь Понедельник, 2007 13:26

В обмен на жизнь. Триш


Уходи навсегда, все равно по другому не сможешь,
Ну и что, что останусь я с болью один на один...
Раз уж это - судьба, то прими свое смертное ложе,
Уходи навсегда, навсегда, навсегда уходи...


Огонь, воздух, вода и земля есть первооснова всего сущего. Все, что существует в этой вселенной, порождено ими, и в них же умрет.

Обряд был исполнен со всей точностью. Теперь оставалось только завершить его по всем правилам.
Я пришел сюда сразу после того, как вся процессия убралась восвояси. Пока проходили похороны Юны, я стоял поодаль и издалека наблюдал за тем, как они предают ее земле. Глядя на их скорбные лица, я не мог понять одного: как они смеют плакать, эти люди, которые взяли и просто смирились с тем, что ее больше не будет на этом свете? А они продолжали лить слезы, наивно полагая, что именно их любовь к ней была самой сильной, а теперь именно их боль - самая горькая. Но я-то знал, что это не так.
Итак, обряд был почти закончен. Небо надо мной уже давно приобрело именно тот зловещий оттенок темно-синего, под которым лучше всего стоять в изголовьи раскопанной могилы и проводить опасный обряд воскрешения из мертвых. Вокруг гроба горел круг огня, и в мерцающем свете казалось, что губы Юны дрожат от страха... но она не чувствовала ни страха, ни отчаянья, ничего - ее лицо было отрешенным и безмятежным.
И вот последние слова были сказаны, и над старым деревенским кладбищем воцарилась тишина, которую с полным правом можно было назвать гробовой. Я замер в ожидании, при этом не имея ни малейшего понятия, чего же стоит ожидать - грома? молний? огня с небес?..
Но ни звезды не упали на землю, ни земля не разверзлась под моими ногами. Даже огонь продожал гореть ровно и спокойно.
А через миг Юна открыла глаза.
- Герман! - прошептала она, и рывком поднявшись, с ужасом спросила: - Что произошло?
Я не ответил, только схватил Юну и крепко прижал ее к себе.
- Ты плачешь? Отчего? - удивилась она.
- Я никогда больше тебя не отпущу, - только и сказал я.
Так и стояли мы, обнявшись, посреди покосившихся крестов и полуразрушенных надгробий, и казалось, что сама вечность махнула на нас рукой. Как вдруг я услышал шорох позади себя.
- Как ты мог? - раздался из-за моей спины голос, едва не срывавшийся на крик.
Я обернулся и увидел свою младшую сестру, Лиану. Она смотрела на меня с плохо скрываемым негодованием.
- Это запрещено! - продолжала она. - Ты не имеешь права возвращать жизнь тому, у кого ее однажды уже отняли.
- Мне плевать. - Я отвернулся.
- Ты хоть понимаешь, что это не сойдет тебе с рук? - закричала девочка. - Если с тобой что-то случится... - она запнулась, - У меня ведь больше никого нет...
- Значит, ты должна меня понять, - тихо ответил я. - У меня ведь тоже больше никого нет, кроме Юны.
Лиана замолчала. Я повернулся к ней - в неверном свете было видно, как блестят ее глаза.
- Ты мне больше не брат, - сквозь зубы процедила она и, резко развернувшись, побежала прочь.
Я молча смотрел ей вслед, пока ее силуэт не смешался с окружающей нас темнотой.
- Пойдем отсюда, - сказал я, и, обнявшись, мы направились домой.

Дома Лианы не оказалось. Впрочем, я и не ожидал ее там увидеть.
- Так ты объяснишь мне, что все-таки случилось? - спросила Юна, как только мы вошли.
- Ты умерла три дня назад. - Я не нашел ничего лучше, чтобы ответить.
- То есть... - Юна уставилась на меня, - я уже в ином мире?
- Нууу... - замялся я, - не совсем так. Ты вернулась к жизни - но в этом же нет ничего плохого.
- Ошибаешься, - взгляд Юны внезапно стал суровым, - то, что я снова жива, означает, что ты воспользовался обрядом четырех стихий. Больше ведь некому.
- А что я мог сделать? Я слишком люблю тебя, чтобы позволить глупой смерти вот так разлучить нас навсегда!
- Неужели ты не понимаешь? - вскричала Юна. - На обряде четырех стихий поставили печать запрета еще предки наших предков, когда множество таких же безрассудных, как ты, бросали вызов Высшим Силам.
- Я не понимаю! - взорвался я. - Почему люди, имея в своем распоряжении такое могущество, так легко от него отказались?
- Потому что лишь Высшие Силы вправе давать жизнь, равно как и забирать.
- Зачем же тогда они допустили, чтобы нам стало известно об этом обряде?..
- Это испытание, - серьезно произнесла Юна. - Они дали нам возможность, но не дали права ее осуществить.
Сделав паузу, она добавила:
- Ты должен помнить и о проклятии, что падет на каждого, нарушевшего запрет.
- Да. - Я посмотрел в глаза Юны. - Но мне все равно. Я никогда больше не отпущу тебя. Да и ты сама разве предпочла бы смерть?
Юна не ответила, лишь по ее щекам скатились две слезы.

Наше молчание нарушил непонятный гул, доносившийся с улицы. Прислушавшись, я понял, что это были перекрикивающие друг друга голоса людей, и эти люди приближались к моему дому.
Дверь распахнулась, и внутрь зашел старейшина Сейма, за ним - отец Юны. За порогом осталось стоять еще несколько человек с факелами.
- Герман, нам стало известно, что ты... - старейшина помедлил, словно бы сам не верил в то, что ему предстояло сказать, - что ты провел обряд четырех стихий.
- Так и есть, старейшина, - я склонил голову.
Пронеслось полное ужаса "Ах!" и гул окончательно затих. В образовавшейся тишине слова старейшины зазвучали, как удары набата:
- Тогда ты, должно быть, знаешь, что отныне ты и твой род прокляты.
- Мне все равно, - в который раз за сегодняшнюю ночь повторил я. - Это мой удел, и я готов безропотно его принять.
- Дурак! - закричал отец Юны. - Ты подвергаешь опасности все наше поселение!
- Оно и к лучшему! - не выдержал я. - Такие ничтожные трусы, как ты, который не посмел противиться запрету даже ради своей единственной дочери, не имеют права на жизнь! Зачем нужны люди, среди которых за долгие века не нашлось ни одного, готового бросить вызов Высшим Силам?
- Ты не прав, - тихо, но уверенно сказал старейшина, - Такие храбрецы всегда находились. Но они все были казнены.
Я осекся.
- Может, мы и слабы духом, может, мы и не смеем бросать вызов Высшим Силам, но на этом зиждется покой наших семей, - продолжал старейшина. - Пойми нас. И прости.
Оставшиеся снаружи мужчины ворвались в дом. Двое схватили меня, остальные начали поджигать все вокруг. Я попытался было освободиться, но безуспешно. Меня связали и, бросив на пол, принялись избивать.
Уже в полубессознательном состоянии я слышал, как кричит Юна, как трещит огонь совсем рядом со мной, как люди поспешно покидают мой дом...

Огнем священным очищая душу,
Обет, при жизни данный, не нарушу,
И, пеплом став, из пепла и воскресну
Я вопреки знамениям небесным.

Что это?
Огонь.
Проклятье? Наказание за дерзость?
Но кару принесли люди.
Не возлагают ли они на себя миссию Высших Сил?
Люди...
Безотрадные, жалкие создания.
Неужели и я такой же?
Я тоже боюсь смерти.
Но меня уже никто не воскресит.

Пламя уже объяло весь мой дом, когда я вдруг понял, что мне действительно все совершенно безразлично. Огонь обжигал, дышать становилось все труднее, но моя душа, казалось, не чувствовала той боли, которую испытывало мое тело.
Я понимал, что вот-вот обвалится крыша, что скоро все сгорит дотла. Понимал и равнодушно наблюдал за пляшущими на потолочных балках языками пламени. И внезапно почувствовал, что это - не конец.
К шуму огня присоединился еще один, новый звук. Я безошибочно его узнал.
Началась гроза. Лил ливень невиданной силы, и с присвистом завывал ветер. Огонь был вынужден сдаться - на него обрушилась настоящая водяная стена. Через минуту от всего его могущества остались лишь воспоминания. Да и остались ли?
Веревки на мне сгорели. Все остальное тоже. Мое тело выглядело в тысячи раз хуже, чем принято выглядеть телу живого человека. Но я выжил, в этом не было сомнений.
Почему-то я смог подняться и даже выбраться из обугленных стен, которые раньше были моим домом, наружу. Там вовсю бушевала гроза. Я с удовольствием подставил лицо хлесткому ливню и стоял так несколько минут. А может, всего пару мгновений или сотню лет. Так или иначе, опустив голову, я без удивления обнаружил, что мои раны затягиваются, ожоги исчезают, и я приобретаю вполне приемлемую форму. Дождь стал моим спасением, моей силой, моей кровью.
Кровью?
Я облизнул губы.
Я посмотрел на дождь.
С неба лилась чистейшей воды кровь.

За гранью предрассветного тумана
Разверзнется небес былая рана,
И, словно кровь моей души разбитой,
Прольется дождь на этот мир забытый.

Я чувствую: кровь соленая, как прошлое.
Что произошло? Почему я здесь? Я должен был умереть еще там, в сердце огня.
Но я ведь умер!
Нет, не умер.
Потому что я чувствую: кровь горькая, как настоящее.
Кто же я?
Дух? Душа? Разум?
Воспоминание?
Где закончилось мое прошлое?
И почувствую ли я когда-нибудь, какова на вкус кровь моего будущего?
Теперь знаю, что нет.
Прошлое никогда не закончится.
У будущего нет начала.
Есть только вечное настоящее, безначальное и бесконечное.
Каждый миг - это кровь времени, и лишь ею я живу.

Я не принадлежал больше этому миру. Невидимый ветер подхватил меня и нес в неизвестном направлении. Да здесь и не было никаких направлений. Здесь не было вообще ничего - и одновременно здесь было все. Все настоящее мира собралось в одной точке.

Во всех грехах неискупленных каясь,
Наедине с ветрами я останусь.
Вот-вот меня обнимет сон беспечный,
Но он, как смерть, не будет бесконечным.

Я очнулся, лежа в полной темноте. Первая реакция - испуг - означала, что к моей душе вернулась способность ощущать мир.
Я попытался поднять руку, но она встретила неожиданное препятствие. То же самое произошло и с другой рукой. По большому счету, я не мог пошевелиться. Меня заперли в деревянном ящике.
И тут до меня дошло.
Это же был гроб.

Когда забвенью предадутся люди,
Одна земля лишь матерью всем будет.
Она одна, уняв душевный трепет,
Согреть могильным холодом сумеет.

Это и все?
Это и есть конец?
И кто же я теперь?
Человек? Мертвец?
Пленник?
Что я теперь?
Тело, наделенное душой?
Душа, заключенная в теле?
Не хочу так жить.
Не хочу так не-жить!
Мне надоело мое настоящее, мне не нужно мое будущее.
Отдайте мне обратно мое прошлое.

Надо мной явно происходила какая-то возня. Вскоре о крышку моего гроба что-то стукнулось, и я, не веря в свое счастье, понял, что меня откопали.
Я толкнул крышку изнутри, и мне в лицо ударил яркий солнечный свет. Надо мной склонилось взволнованное лицо Юны. Выбравшись из могилы, я вопросительно посмотрел на нее.
- Меня увел отец, - начала она, - однако мне удалось сбежать. Я вернулась к твоему дому, намереваясь хоть как-нибудь помочь тебе, но к тому времени от дома остались разве что стены... Я не нашла тебя нигде, и мне пришлось уйти, потому что старейшины собирались вернуться туда за твоим прахом. А потом я узнала, что тебя обнаружили мертвым рядом с пожарищем. Но ты был абсолютно невредим - на теле не то что ожога, царапины не было. И что-то подсказало мне, что ты не погиб.
- Ты спасла мою жизнь, - произнес я. Немного помолчав, я спросил: - А что с Лианой?
Юна помрачнела.
- Из разговоров отца и старейшины я поняла, что именно она принесла известие о твоем нарушении запрета.
- Это и так понятно.
- И... - голос Юны задрожал, - она же принадлежит твоему роду...
- Они ее казнили? - я ужаснулся.
- Сразу же...
Я опустился на холодную влажную землю. Юна отвернулась от меня и продолжала говорить:
- Тебе лучше уйти отсюда, Герман. Куда-нибудь подальше, и никому не говори о том, что с тобой случилось. И никогда, слышишь, никогда больше не проводи обряд четырех стихий! - Тут она разрыдалась.
- Клянусь, я этого не повторю. - Я обнял ее. - Мы уйдем, и никто никогда нас не вспомнит.
- Не мы. - Юна подняла глаза на меня. - Ты уйдешь. А я должна умереть здесь.
С этими словами она достала из-за пояса кинжал и протянула его мне.
- Ты сошла с ума? - воскликнул я. - Ради чего тогда все это было?
- Вот именно. Все твои страдания окажутся напрасными, если ты не доведешь дело до конца. Ты дал мне жизнь во второй раз - и ты же должен во второй раз ее отнять.
Я мог возразить. Мог сказать, что плевать я хотел на все эти Высшие Силы и дурацкие проклятья. Мог силой увезти Юну на край света, лишь бы не давать воспоминаниям об этих ужасных днях тревожить ее душу. Мог. Но взял кинжал и, поцеловав Юну в дрожащие губы, вонзил лезвие в ее грудь.
И только эхо пару раз повторило мой вопль:
- Да будьте вы прокляты!!!...
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 17:36, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности


Вернуться в Конкурсные рассказы

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3

cron