Dorian 08 Июль Воскресенье, 2007 22:28
Цена дружбы. Дориан
Две машины летели по вечернему городу. Игнорируя правила дорожного движения, проскакивая светофоры, чудом избегая столкновений, они двигались по одному Богу известной траэктории. Ауди преследователей имело явное преимущество в скорости, но где его покажешь? В плотном траффике? Иван уже понимал, что не ему тягаться с профессиональным водителем, но упрямо гнул свое, вжимая педаль газа. Форд Мондео разрезал вечерние улицы и историк уже не жалел потраченных на автомобиль денег.
Слежку он заметил случайно, и пока машина, что его вела, не сменилась, решил испытать судьбу, не видя другого выхода. Иван проскочил на красный и ждал, что преследователь отстанет, а пока его будет перехватывать дублирующая группа, возьмет инициативу в свои руки и, все-таки, скроется, но не тут-то было. Подозрительное Ауди вклинилось в поток вслед за ним, крепко садясь на хвост. С этой секунды и началась бешеная погоня по городским улицам. Пару раз Иван едва избегал столкновения, разминувшись с препятствием в последнюю секунду.
Суматошное мелькание огней за окном раздрожало, но историк не позволял себе отвлечься от дороги, черный асфальт с шуршанием ложился под колеса, но, невозможно удирать бесконечно, к тому же, от гораздо более опытного противника.
До этого избегавший оживленных улиц, Иван свернул на шумный перегруженный транспортом проспект. И, не обратив на предупреждающий красный глаз светофора ни толики внимания, самоубийственно вклинился в плотный поток, поперек его движения. Преследователям оставалось одно из двух: или нырнуть вслед за машиной историка в мясорубку перегруженной улицы, или потерять его след. Водитель, понадеявшись на свою сноровку, выбрал первое.
Иван не тешил себя напрасной надеждой избежать столкновения, более того он намеренно спровоцировал аварию, согласно безумному и потому действенному плану, рожденному за время погони, почти там, где рассчитывал.
Подушка безопасности спасла жизнь, спасибо конструкторам. Машина же преследователей, позади, к счастью историка, которого он так и не смог ощутить, находилась в гораздо более плачевном состоянии, плотно зажатая другими участниками аварии.
Иван вылез из помятого автомобиля. Несмотря на все средства предосторожности, подушку безопасности, удар получился ощутимый. Пошатываясь и отталкивая спешащих то ли на помощь, то ли разбираться людей, историк бросился к видневшемуся входу в Метро. Из покореженной машины преследователей никто так и не выбрался.
Мир плыл перед глазами, кровь стучала в висках, реальность казалась размытой. Иван плохо помнил, как он попал в вагон метро, как с шипением закрылись двери, как он упал на сидение и прикрыл глаза, прижимая к груди драгоценную папку. На переутомленное сознание накатывали волны полупамяти - полувоображения, рожденные задворками мозга.
Мир дрожал от раскалывающих его сил. Все великое напряжение Вселенной, Единого Мира собралось в одной его точке – поле на котором собрались две невиданные, грандиозные армии. Километровая полоса между ними и человеческое войско – от горизонта до горизонта.
Два великих воина, два великих чародея сошлись на поле брани и люди тысячами шли за ними. Созидатель и Разрушитель.
Никто не был готов вступить в битву первым. Противники молчали, а напряжение росло. Казалось, небо Единого мира тоже готово расколоться от рвущих его сил, оно меняло цвет от бирюзового, до багрового. Плавный переход с востока на запад. Штиль и буря.
Воздух трещал от накопленной энергии, и разливался запах озона, подобный тому, что можно ощутить перед грозой.
Иван явственно ощутил этот запах, ноздри затрепетали, и сознание на секунду выскользнуло из дремы, что бы заметить, что еще не его остановка, и историк снова провалился в некогда Единый Мир древнего манускрипта.
Он снова узрел два воинства, успел ощутить порыв резкого, жгучего то ли жаром, то ли морозом, вера, и силы схлестнулись.
Воздух зазвенел от пронзавших его миллионов стрел, закрывших на время дневной свет. И черная лавина встретилась с белой волной. Обе армады содрогнулись, но ни одна не подалась назад. Мир бился в судорогах, готовый или вернуть все на круги своя или переродиться в нечто новое, невиданное доселе.
Многие часы шла битва, и никто не вел счет тысячам погибших. Ни стратегии, ни тактики, сила на силу. И черное смешалось с белым. Не было более двух армий, а было поле боя, где воины сражались друг с другом, по колена в крови.
И с двух сторон, из ставок чародеев метнулись жала обеих армий. Пройдя волной по полю брани, они встретились в центре, горниле битвы. Там Разрушитель сошелся с Созидателем.
Иван встряхнул головой, прогоняя наваждение. Самое время выходить. Двери заплеванного вагона закрылись позади, к груди прижата драгоценная папка, а выход из метро встречает ночной прохладой. Скоро можно будет оставить страшный сон последних дней позади и опереться о верное плечо друга.
Историк легкой трусцой засеменил в сторону частного сектора, где стояли еще не роскошные, но уже очень приличные особнячки. Дом, к которому он подошел, смотрелся Голиафом среди Давидов.
Иван нажал кнопку вызова, улыбнулся в камеру и стал ждать. Через минуту дверь в воротах отворил сам Виктор, широко улыбнулся и протянул историку руку:
- Здравствуй Ваня.
- Здравствуй, Полковник, - несмотря на то, что Виктор уже давно был в звании генерала, старые друзья продолжали звать его Полковником. С юношеских лет данное прозвище прикипело надолго.
- Проходи. Вижу у тебя проблемы, но не суетись, поговорим.
- Ну, что ж, рассказывай, - сказал Полковник, когда они прошли в дом и проследовали в кабинет-библиотеку.
- На вот, прочитай вначале, - ответил Иван, и сунул другу в руки небольшую пачку распечаток. – А я пока мысли в порядок приведу.
Полковник задернул шторы, включил настольную лампу и принялся за чтение, пробежав глазами несколько строк, поднял взор, изогнул бровь и вопросил:
- Ты что, в фантастическую литературу ударился?
- Нет. Ты читай, читай, я все потом объясню, - заявил историк и был таков.
А пока старый друг поглощал перевод древнего текста, Иван разворошил угли в камине, подбросил дров, открыл бар, налил себе коньяку, перетащил два кресла поближе к разгоравшемуся огню, уселся и, уставившись на пламя, погрузился в размышления.
Долго Разрушитель не мог решиться на поступок. И полны скорби были его думы. Он вспоминал все то, что привело к этому расколу, не решаясь встать и идти к тому, кто был его другом, что бы умереть или убить.
Но битва ширилась, и росло напряжение Единого Мира. Разрушитель до самого момента, до тех пор, пока не достиг своего апогея накал битвы, пока не задрожал мир, разрываемый на части, ждал. Ждал, до той секунды, к которой шел многие годы, через предательство, которое не считал таковым, шел своим Путем и через свою Истину. И когда Дело стало готово встретиться с Словом, Разрушитель понял, пора.
Что есть зло? Неконтролируемое созидание или неконтролируемое разрушение? Что есть добро? Контролируемое созидание или контролируемое разрушение? А что ограничивает что?
Сомневался ли Разрушитель, выходя на поле брани? Никто не знает.
Сомневался ли Созидатель? И это тоже великая тайна.
Но, знают все, что сошлись на поле брани два великих воина и чародея.
Разрушитель покинул созерцание и погрузился в битву.
Удар меча и пропадал вражеский воин, как и не бывало, мановение руки, и исчезла земля под ногами у противника. Нечеловеческая реакция, неземное владение клинком, и кипящая сила Мира, жгутами опоясывавшая Разрушителя вели его вперед, в миг предназначения. Не оставлял он после себя даже трупов, черные молнии, бившие с его рук выедали одинаково легко и плоть и металл. И вел за собой Разрушитель Свободных.
Кровавая битва бушевала вокруг, легко отбивая стрелы и парируя удары, смерть за смертью приближался Разрушитель к Созидателю.
Одновременно с Разрушителем, ему навстречу вышел вождь Праведных – Созидатель. И вел свою белую армию в бой.
Меч его разил смертельно, быстро, как бросок мангуста, жест, и волна Силы Мира сбивала врага с ног, миг, и пламя испепеляло противника.
И Созидателя вела судьба в роковое мгновение встречи с врагом, встречи с другом. Беседы – насмерть. Ни один из них не мог погибнуть от рук простого воина, хоть оба на это надеялись. И встретились они в горниле битвы, два жала армий, непобедимые бойцы и чародеи. И стихла битва вокруг них. И стали стеной до этого воевавшие стороны, замкнув друзей-врагов в круг.
Ни слова не проронил Разрушитель, ни звука не издал Создатель. Только лезвие черного меча указало на белый доспех и поднялся к небу сияющий клинок.
Они сидели в креслах у камина, и, вытянув ноги к огню, пили кофе с коньяком. Неярко горевшее пламя было единственным источником света, ни один лунный лучик не пробивался сквозь плотно задернутые шторы. Иван рассказывал, вначале сбивчиво, а потом последовательно и с расстановкой, коньяк приводил мысли в порядок и у близкого огня подействовал расслабляюще и умиротворяюще.
- Помнишь Костю Тарасова? Я тебя знакомил, мы еще с ним вместе учились. Не помнишь? Ну и ладно, не важно. Так вот он из Африки вернулся, с раскопок. И привез манускрипт. Обратился ко мне, просил определить возраст, подлинность, перевести. Специалиста по языкам я не нашел, а за установление достоверности пару штук мои коллеги с Костика содрали. Но он все-таки добился своего, на беду. Не знаю, где он такого специалиста по древним языкам нашел, в каких библиотеках и лингво-лабораториях они рылись, но, в конце концов, кое-как разобрались. Я был шокирован этим, даже приблизительным переводом, он в корне может изменить взгляды на религию, устройство мира, да ты сам читал... А еще, эксперты установили, что этому тексту две тысячи лет ни больше - ни меньше, ну или около того, а как хорошо сохранился. И, вероятнее всего, это переписка чего-то более древнего. Подлинник Тарасов оставил мне, на сохранение, в целях безопасности. А через пару дней Костика убили. Я запаниковал, стал бегать по знакомым, друзьям, звонил в милицию, расспрашивал про Тарасова, видимо, этим привлек лишнее внимание, а потом заметил слежку. Испугался, попытался уйти и вот я тут.
Друзья помолчали.
- Полковник, ты можешь мне помочь?
- Я... постараюсь. Ты хоть предполагаешь, кто это может быть? – поинтересовался Виктор.
- Да кто угодно! Ватикан, мусульмане, спецслужбы, хотя, им какой интерес?! –вспылил Иван.
- Да успокойся, я пробью по своим каналам. Пока, посиди у меня. Подлинник с собой?
- Да.
- Давай его сюда, - сказал Полковник. – Положу в сейф.
Иван, не задумываясь, извлек из папки жесткий герметичный контейнер и передал его Виктору. Тот, собрался было идти к спрятанному за картиной сейфу, обошел стол, но задумчиво остановился, положил ценность на стол, развернулся к Ивану и сказал:
- Ну и задачку ты мне задал! Что ж это вы такое откопали? И чего мне прикажете делать?
Ивану вдруг снова померещился запах поднятой тысячами ног пыли и разлитого в воздухе озона.
И они стали друг против друга, лучшие друзья, злейшие враги. От скопившегося напряжения прозрачный воздух шел маревом и мелко дрожал, создавая иллюзию непрерывного движения. Казалось, этот миг будет длиться вечность. Но даже вечность его отвергла, и время вернулось в Единый Мир.
Вот они стояли, как натянутые струны, готовые лопнуть. И вот они взорвались блистающим смерчем ударов и черным ураганом смерти. Из бешеного хоровода поединка вовне изливались черные молнии и огненные шары, потоки силы дрожали от пробегавшей по ним мощи. Вся ярость битвы Праведных и Свободных излилась в единственном поединке. Шел он долгие дни и бесконечные ночи, а Мир содрогался в агонии.
И вот вложили великие маги и чародеи, непобедимые воители, великие мыслители и философы, отринувшие понятие мира, ради своей Истины, все свои силы в решающие удары.
И задрожал Единый Мир, разрываясь по швам, и грянул Великий Взрыв, разнося реальность на куски.
И был мир, где победил Разрушитель. И сказал он поверженному Созидателю.
Ты хотел дать Закон, я дал Свободу. Теперь это их мир и их выбор, и не вмешаюсь я более ни в одно действо. Пусть они решают, как оно было и как будет.
И был мир, где Созидатель одолел Разрушителя. И молвил он поверженному.
Ты хотел убить Закон, но он одолел Свободу. Я дам им нерушимый Закон, с которым они будут жить. И нарекут меня Творцом, а тебя Предателем.
И были тысячи миров, где не было ни того, ни другого, миров не видавших ни Созидателя, ни Разрушителя. И были миры, где снова Великие стали братьями, и есть, где продолжается их борьба.
Историк недоуменно молчал, а Полковник посмотрел Ивану в глаза и вскрыл контейнер. Внутри оказалось несколько грязного, неопределенного цвета страниц. Виктор достал из ящика стола, оставив его открытым, небольшую лампу, включил, провел над манускриптом и тихо выматерился. Иван, почувствовав недоброе, сорвался с места и хотел, было забрать древние листки, но из открытого ящика Полковник достал пистолет – табельный Макаров, и направил историку в грудь.
- Не дергайся, зла не причиню. Теперь ты послушаешь мою историю.
Не знаю, кто проболтался, спецы из вашей лаборатории, Костин переводчик. Но весть о находке дошла до людей, которым слышать ее ни в коем случае не следовало. Ты даже не представляешь, какое значение имеет, сложившаяся на сей день, религиозная картина мира. Возможно, Ватикан и не стал бы убивать из-за страниц сомнительной подлинности, но всегда имеются религиозные фанатики. И, назло многим, они иногда имеют большой вес. Вы раскопали то, чего трогать не следовало. И что теперь? Ислам на свалку, Ватикан – снести, Буддизм оставить книгам истории? Нет, конечно, не сразу, но какова перспектива? Это слишком невыгодно, опасно, невероятно. И вами решили заняться. Все решают связи. Несколько очень влиятельных людей шепнули на ушко другим влиятельным людям пару слов. И что? Костика убрали. А потом вышли на тебя.
Кстати, Ваня, а как поживает твоя семья? Не дергайся, говорю, ничего им не будет. А теперь смотри, это ради тебя, - и Виктор размашистым жестом бросил манускрипт в огонь.
- Ты хоть представляешь, что только что уничтожил? Это могло изменить взгляды на всю историю и картину мира!!! Ты... Ты! – историк хотел броситься к огню, но взгляд встретил око вороненного ствола, глаза Ивана наполнились слезами боли и бессилия.
- Предатель! – презрительно бросил он и вышел из комнаты.
- Я о тебе забочусь, - тихо ответил закрытой двери Полковник. – Ты о семье подумай, эти уберут и глазом не моргнут.
А огонь ворошил страницы, которые так не хотели гореть.
Когда Мир был Един, появились в роду человеческом два великих чародея и воителя. Дети разных матерей были они друг другу ближе, чем братья. Оставив имена, данные при рождении, стали они для Мира Разрушителем и Созидателем.
И праведно вели они людей, уравновешивая друг друга, ибо зло есть неконтролируемое созидание и зло неконтролируемое разрушение.
Но стал камнем преткновения Путь человеческий. И Созидатель сказал.
Мы дадим людям нерушимый Закон.
И ответил Разрушитель.
Не нам неволить их. Люди велики, и некому решать за них. Мы дадим им Свободу.
Предатель.
Сказал Созидатель Разрушителю, отказавшись признавать его братом.
И стали их слова залогом раскола человечества на Свободных и Праведных. Многие века прошли, и был Единый Мир разбит на два лагеря, ни одного не осталось в стороне. И встретились две великие силы в одной точке Единого Мира – поле, на котором собрались две невиданные, грандиозные армии, где два великих воина, два великих чародея сошлись, что бы избрать Путь и в бою определить Истину.
Виктор устало опустился в кресло, поник, посидел некоторое время. Потом встал, медленно прошел к бару, схватил бутылку коньяка и отпил залпом, из горла, после чего бросил ее на пол.
Полковник вернулся к столу и достал из ящика приказ на ликвидацию своего друга. Пробежал глазами и бросил его вслед за манускриптом – в огонь. Задумчиво постоял с минуту и сел писать доклад начальству об устранении угрозу менее радикальными методами.
На душе было паршиво.
А в камине лежали, так и не захотевшие сгореть, древние листки.