Этап 6. Новогодняя сказка.

Модераторы: Amilda, Flavella

Этап 6. Новогодняя сказка.

Сообщение Черный Ангел Ада 30 Октябрь Вторник, 2007 19:09

Тема: Новогодняя сказка.
Количество участников: 8
Сроки: до 08.01.2008.

Результаты авторского голосования:

1. Золотые звезды на серебряном небе. Андромеда. (Маришка) - 34
2. Ночёвка. Адская Снежинка (Шалтай Болтай) и Козацькі байки. Оскар Сірий. (Dorian) - 33
3. Котенок и Дракон. Джон Коннор (John) - 24

4. Сне... Снежана. Кайрес. (Mr. Demetrius) - 20
5. Страшная сказка. Номора Недориан (Кикаха) - 19
6. Вечер. Малена Телени (Amilda) - 18
7. Единороги. Драконья. - 15

Читательские симпатии:

Вечер. Малена Телени 5% [2]
Ночёвка. Адская Снежинка 13% [5]
Золотые звезды на серебряном небе. Андромеда. 13% [5]
Страшная сказка. Номора Недориан 8% [3]
Единороги. Драконья. 8% [3]
Оскар Сірий. Козацькі байки 11% [4]
Котенок и Дракон. Джон Коннор 5% [2]
Сне... Снежана. Кайрес. 33% [12]

Всего голосов : 36


Отзывы, пожелания и критику авторам данных произведений можно изложить в теме "Я вызываю вас на дуэль"
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Февраль Пятница, 2008 13:07, всего редактировалось 2 раз(а).
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Вечер. Малена Телени

Сообщение Черный Ангел Ада 23 Декабрь Воскресенье, 2007 19:28

Вечер. Малена Телени

Веспер. Ее звали Веспер. И она вполне оправдывала свое имя. Нежная, таинственная, тихая, как весенний вечерок, иногда бывала холодна и безразлична, будто в душе ее шли затяжные осенние дожди. Она была то веселой, то грустной, то счастливой, то несчастной, то открытой, то замкнутой. Но она была такой, какой была. Такой, как все и абсолютно особенной, другой такой ни за что не сыщешь.
Веспер. Она просто не могла быть красивой, как это принято понимать, потому что она, не могла поддаваться пониманию. Она не могла быть лучше или хуже кого-то, потому что ее нельзя ни с кем сравнивать. Она особенная, притягательна своей неправильностью и отталкивающая своей идеальностью. Привлекательная и незаметная, несовершенная и идеальная. Таких просто не бывает.

За окном хлестал ливень, его крупные капли с грохотом ударялись о металлический подоконник, разлетаясь на сотни хрустальных осколков. Вечернее небо было затянуто почти черными тучами, а дождь все лил, и в падающих каплях отражался свет фонарей, освещающих пустые улицы, мокрый асфальт и темные стволы деревьев, давно уже сбросивших листву. Ливень был настолько сильным, что казалось, прогнал с улиц все, даже сильный ветер, который весь день завывал за окном и мешал работать.
- Да, ее звали Веспер, и она была похожа на этот дождь, на этот вечер… Бред, - он встал из-за стола, потушил настольную лампу и подошел к окну.
Работа не ладилась с самого утра, да что там с утра, уже вот пару недель, как он не мог ничего написать. Строчки путались в голове и никак не хотели ложиться на бумагу. Такого у него еще не было никогда, он привык, что у него всегда тысяча гениальных идей одновременно, образы встают перед глазами и живут своей жизнью, а он лишь записывает. Пишет, даже не представляя, что из этого выйдет, а выходило, как правило, что-то стоящее. А сейчас…
Он резко задернул штору и вышел из маленькой, скромно обставленной комнаты, прошел по коридору мимо небольшой картины знакомого авангардиста. Особых чувств эта картина не вызывала у него никогда, но она подходила к обоям в коридоре и вообще была достаточно милым украшением жилища. А сейчас, когда картина попала в поле зрения, он понял, что она его просто раздражает. Нет, не так, ужасно раздражает.
Он добрался до кухни, не включая свет. Яркий свет его раздражал, утомлял, и даже угнетал, поэтому он уже хорошо ориентировался в темной квартире. Он без труда нашел на третьей полке кухонного шкафа, за пачкой соли (такой ему хватит еще года на два) и пачкой муки (надо же, и такое имеется, неизвестно, правда зачем) коньяк.
- Да, подруга, творческий кризис, как ты догадалась? - обратился он к неполной бутылке.
Как и следовало ожидать, она не ответила, поэтому он продолжил:
- Не пишется и все… Ладно, бокалов искать не будем.
Он сделал пару глотков, потом поставил бутылку на стол. Капли с силой ударялись об окно, а потом медленно сползали по стеклу, по пути набирая вес и скорость. Несколько минут он смотрел на эти путешествия капель, но потом, пробормотав, что это все не то, вышел из кухни.
Он остановился около вешалки, на которой одиноко висело пальто, надел его и вышел. Быстро проскочил несколько пролетов лестницы, кое-где освещенной тусклыми лампами и, наконец, оказался на улице.
Холодные капли хлестали его по лицу, но шел дальше, даже не зная куда. Он шел по улицам своего детства, не узнавая ничего вокруг, шел вперед, не оглядываясь. Мимо проносились автомобили, но он их не видел. Он не смотрел на затянутое тучами небо, которое, где-то там, далеко, уже сбрасывало грозовое одеяло.
Он слышал и видел лишь дождь. Ужасный ливень. И ничего больше.
Но вдруг до него донеслись слабые звуки музыки. Кто-то разучивал гаммы, явно фальшивя. Он остановился и раз за разом вслушивался в эти нескладные звуки, а потом полилась мелодия: «Addio del passato», как ему показалось, исполняемая медленно и старательно.
- Все-таки первая сцена третьего акта «Травиаты» требует более мастерского исполнения, - сказал он сам себе.
Вдруг музыка оборвалась. Он взглянул наверх, в окошке на втором этаже горел свет, вдруг он погас и за стеклом мелькнула какая-то тень, которая, скорее всего принадлежала неудавшейся пианистке.
Он не слишком расстроился, что девушка не продолжила музицировать, и пошел прочь, но хрустальный голосок окликнул его. Обернувшись, он увидел хорошенькую девушку, видимо, эта была та пианистка, она выбежала, даже забыв одеться, но, казалось, холода не чувствовала.
- Я знала, что вы придете.
«Еще и странная.» - подумал он.
Глаза ее блестели и в них читалось столько невыраженных чувств, она улыбалась, ей просто не хватало слов объяснить то, что хотела сказать.
- С чего вы взяли, что я должен прийти?
- Я просто знала. Вы же слышали.
- Вашу игру на фортепиано? Сказать честно, не впечатляет.
Выражение ее лица мгновенно переменилось, откуда-то взялись краски разочарования и отчаяния. Ее одежда и волосы были уже совсем мокрыми и по щекам текли крупные капли не то дождя, не то слез.
- Извините, - пробормотал он, коря себя за давнюю привычку всегда говорить правду, - Просто вам еще не хватает мастерства. А так в вашей музыке столько порыва, столько желания играть, может быть, для полного выражения не хватает практики, - сочинял он на ходу, замечая, что с каждым его словом она хорошеет и расцветает. Удивительно, как же он, мастер слова, владеющий этим оружием в совершенстве, не видел, какую силу оно имеет.
- Вы так думаете? Мне нужно больше заниматься?
«Как некстати этот вопрос, - подумал он, - не это она должна была сказать, если бы была моей героиней. Если бы она была моей героиней, то…».
Так приходят они. Идеи. Они приходят спонтанно и совсем не тогда, когда их ждешь. Это вдохновение, послание свыше или частичка подсознания, воплотившаяся в образ, но это было так неожиданно и так долгожданно, что он уже не мог стоять на месте и вести пустые разговоры о музыке, в которой абсолютно не разбирался.
Он хотел сказать, что спешит, но увидел ее, нетерпеливо ждущую его советов, нет, не советов, указаний. Она смотрела на него испытывающим взглядом, не замечая дождя и холода.
- Верь, что у тебя все получится. Играй не то, что написано в нотах, а то, что подсказывает сердце. Импровизируй. И возвращайся домой, а то замерзнешь.
Он говорил это на автомате, спеша домой, боясь потерять эту драгоценную идею, которая настигла его в такой неподходящий момент, которую он ждал весь вечер, сидя за столом под раздражающе-ярким светом настольной лампы. Он ждал ее долгими вечерами, когда его единственной, и в последнее время постоянной спутницей была бутылка коньяка. Он искал ее, бессмысленно бродя по серым улицам города, злясь на себя, на окружающих и на весь мир в целом.
А теперь он готов был творить и точно знал, что нужно написать, а, главное, он понял, что хочет вложить в написанное.
- Импровизировать… - произнесла странная пианистка, протягивая каждый слог, - Играть так, как хочу, - добавила она неуверенно, не то спрашивая, не то утверждая.
- Да, будто никто не слышит и никогда не услышит, кроме тебя, играть тогда, когда чувствуешь необъяснимую силу, жажду выразить себя, выявляя всю себя в мелодии…
Он говорил это, а мысли были далеко, они рвались на бумагу, они строились в фразы, в абзацы, в страницы. И, пусть это никогда никто не прочитает, главное, они будут.
- Спасибо вам. Вы не представляете, как… Прощайте, - она и побежала домой, шлепая по лужам.
- Прощайте, - он собрался уже идти прочь, но обернувшись, спросил стоящую уже у самой двери девушку, - А как вас зовут?
- Веспер, - ответила она и скрылась.
Еще пару секунд он стоял ошарашенный, а потом, медленно поправив воротник пальто, развернулся и направился в сторону дома, он шел стремительно, не замечая луж, и не обходя их, дождь уже кончился, и небо было усеяно звездами.
Дверь квартиры, как всегда открылась не сразу, пришлось долго поковыряться в старом, скрипящем замке. Не включая свет и не снимая пальто, он прошел на кухню, взял наполовину опустошенную бутылку и направился в комнату, где беспорядочно лежали исписанные листы. Включив настольную лампу, сбросил все листы на пол; промокшее пальто отправилось в дальний угол.
- Красавица, моя, - обратился он к бутылке, - ты не представляешь, какое увлекательное путешествие тебе предстоит проделать.
Как и следовало ожидать, полупустая бутылка даже не подозревала о своей участи. Пока она была аккуратно помещена на опустевшую поверхность когда-то полированного, но теперь поцарапанного письменного стола.
Он подошел к окну и резким движением распахнул обе створки. В комнату ворвался прохладный воздух. Дождя уже не было, лишь иногда, с веток, тревожимых ветром, слетали тяжелые капли и ударялись о мокрый асфальт, который блестел под светом фонарей. Еще пару секунд он стоял, наблюдая картину изменившейся ночи, а потом взял со стола бутылку и бросил ее через окно. Описав в воздухе траекторию, она улетела далеко за деревья, и там глухо упала на мокрую землю.
Не закрывая окна, он задернул занавески, и, достав новую пачку бумаги, сел за стол и начал писать. Строчки появлялись сами, ровно ложились на белоснежную поверхность, не наползали одна на другую, как это было обычно. Он писал, не отрываясь. Тишина ночи больше не была такой гнетущей, а звуки, изредка прорезывающие ее, не ввинчивались стальными шурупами в виски. Он писал и продолжал писать, не замечая, что в щель между занавесками пробиваются первые, розоватые лучи солнца, что улица становится оживленней, слышатся голоса людей, лай собак, гул машин, стук каблуков.
Наконец, он поставил точку, и отложив стопку листов, раздвинул занавески, удивляясь, что уже утро, и давно не раннее. Он взял последний листок и прочитал вслух:
Ее звали Веспер. И она была такой же нежной и напористой, как мелодия, которую играла. Завораживающие звуки ее игры то приближались, то уносились прочь, а потом начали медленно отдаляться, оставляя в душе необъяснимое впечатление, запоминались навсегда и тут же забывались, становились неразличимыми отголосками эха, но впечатление от них оставалось еще надолго. Ее звали Веспер и она была столь же неповторима, как и музыка этого волшебного вечера.
- А, по-моему, неплохо, - заключил он, - Даже совсем хорошо.
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Январь Вторник, 2008 14:22, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Ночёвка. Адская Снежинка

Сообщение Черный Ангел Ада 29 Декабрь Суббота, 2007 00:52

Ночёвка. Адская Снежинка

В село они вошли уже ближе к полудню. Грузовик с пехотой и весьма потрёпанного вида лёгкий танк. Унтерштурмфюрер Карл Виммель выскочил из кабины, завяз в снегу и громко выругался. У него за спиной фельдфебель, покрикивая, выгонял солдат из немного согревшейся будки. Солдаты с ворчанием разворачивались в цепь. Виммель огляделся и выругался ещё раз. И причина его недовольства лежала перед ним, как на ладони. «Тоже мне, деревня» - подумал Карл – «Проклятые восточные дикари живут, как медведи в берлогах. И в то время как лучшие части райха сейчас штурмуют Москву и скоро пройдут по ней парадом победителей, я Карл Виммель должен плутать по этому заснеженному и промёрзшему лесу, и вместе с двадцатью солдатами и дрянным танком разыскивать такие вот клоповники». Он фыркнул.
Карл знал почему его направляют на подобные операции. Он хорошо говорил по-русски. В детстве отец нанял ему домашнего учителя, русского эмигранта. И оказалось, что этот язык дался Карлу весьма легко. Акцент был едва слышим. Из задумчивости его вывел громкий окрик фельдфебеля который, как и все фельдфебели мира, крыл какого то рядового за неуклюжесть. Карл вздохнул и огляделся.
Деревенька и правда была не ахти. Пяток почерневших бревенчатых домов, занесённых снегом почти по самые крыши. И всё. И это в самой глуши. Ни электричества, ни дорог. Действительно берлоги. Солдаты, тем временем, проваливаясь в снег по пояс начали обходить дома выгоняя жителей на небольшой пятачок перед деревней. Карл подошёл поближе. Да уж. Жители обликом соответствовали деревне. Их было всего то человек двадцать, одетых в засаленные серые рубахи до колен, какие то драные полушубки и уродливые валенки. Женщин от мужчин можно было отличить только по платкам повязанным на голову. Странным было то, что среди селян не было ни одного ребёнка. Только взрослые и старики.
- Кто главный в деревне ? – громко спросил Карл по-русски.
Из кучки людей выступил согбенный старик в ватнике и шапке ушанке. Старец обладал довольно внушительной седой бородой.
- Ну я сталбыть староста. – произнёс он на удивление чистым и сильным голосом.
- Если староста, определишь солдат на постой. Накормить. За неповиновение или сопротивление будет расстрелян каждый третий. Понятно ?
Староста торопливо закивал.
- Как называется деревня ?
- Да Бог его знает. Мы то сталбыть говорим деревня да и всё тут. А как называется не ведаю.
Виммель скривился. Ну вот, отыскали так отыскали. У этого клоповника даже названия не было. И что самое обидное сегодня то ведь тридцать первое декабря. Новый год завтра. Победоносный сорок второй год. И встречать его придётся в этой дыре, рядом с кучкой оборванцев. Он заставил себя отвлечься от неприятных мыслей и занялся устройством солдат. Потом поругался с танкистами, у которых опять что-то там поломалось на этом проклятом морозе. «Нет ну что за страна» - думал он – «Мы пришли сюда на лучшей в мире технике, а она банально ломается от морозов зимой, либо тонет в болотах и непролазной грязи летом».
После осмотра окрестностей, оказалось, что метрах в ста от деревеньки находятся какие то развалины почти полностью занесённые снегом. На вопрос о них, староста отводил глаза и говорил, что это вроде бы была церквушка какая то, либо монастырь, но разрушили его давно. Очень давно. Как сказал дед, ещё при царе Петре разрушили. Другие жители деревни на вопрос о развалинах не отвечали, а лишь опускали глаза и бормотали что-то о староверческом ските, и какой то давней и страшной истории про которую уже и позабыли то все. Да Виммель и не настаивал. Развалины опасности не представляли, и потому его не интересовали.
Стемнело довольно быстро. Небо затянули снежные тучи, мороз усилился. Карл разместился в доме старосты. Вместе с ним расположился фельдфебель Густав и трое солдат. Хоть в печи горел огонь и в хате казалось было хорошо натоплено, Карл постоянно ловил себя на том, что он мёрзнет. Сквозняки видимо.
Но несмотря ни на что, новый год они всё же встретили. Выпили шнапсу, хорошенько поужинали пайком и немногим более чем за полночь, Карл почувствовал, что глаза у него категорически не желают больше быть открытыми. Он растянулся на лавке и почти мгновенно уснул, поручив Густаву распределить обязанности караульных среди рядовых. А то ещё чего доброго пырнёт кто-нибудь из этих дикарей во сне ножом.
Проснулся Карл от острого желания сходить по нужде. Он поднялся с лавки и обнаружил, что в хате кромешная темнота. Болван часовой видимо уснул, и лампа погасла. Карл снова поёжился, нет ну почему так холодно? Он вышел на улицу и тут же за домом помочился. Было ещё темно, значит спал он недолго. Тучи разогнало, и луна довольно ярко освещала засыпанную снегом деревеньку. Ни в одном из домов света тоже не было. Да что же это такое? И это называется хвалёная дисциплина солдат вермахта? Завтра надо будет всыпать всем как следует. Разболтались в этих лесах. Карл собрался уже вернуться в дом и дать хорошего пинка спящему часовому, когда вдруг заметил метрах в десяти от дома, на фоне снега странный черный прямоугольник. Разгребая снег, подобрался ближе и обнаружил, что это большие деревянные двери, которые видимо вели в погреб. Но ведь при осмотре деревни, ему ни о каком погребе не докладывали. «Проморгали сволочи» - Карл разозлился – «А если в этом погребе сейчас сидят русские солдаты ? Их ведь тоже по этим лесам немало бегает, отбившихся от частей во время отступления.» Нет уж, завтра кое-кто обычным выговором не отделается. Видимо пора отправить нескольких в штрафную роту, чтобы остальные задумались о том, что они не на прогулке, а очень даже на войне.
Карл взялся за железную ручку и потянул. Створки на удивление легко открылись. Смазанные. Это его насторожило. Он вытащил пистолет, и включил маленький карманный фонарь, который всегда носил с собой. Вниз, в темноту, вели ступени. Карл прислушался. Тихо. Обычно он бы не стал спускаться сам, а разбудил бы остальных, но из погреба веяло жутким морозом. Вряд ли там могли бы прятаться русские солдаты. А выглядеть в глазах подчинённых дураком, который запаниковал и отправил солдат посреди ночи штурмовать погреб с квашеной капустой, ему не хотелось.
Он медленно, постоянно замирая и прислушиваясь, начал спускаться. Погреб был довольно глубоким, Карл насчитал двадцать девять ступенек. Он оказался в довольно просторном помещении. Слишком уж просторном для погреба. Это больше походило на подвал, тем более стены были выложены кирпичом. «Откуда в этом захолустье кирпич?» - удивился он, и обвёл помещение лучом фонарика. Бочек с капустой тут не наблюдалось. Зато все помещение заполняли странного вида стеллажи, напоминающие двухъярусные тюремные нары. И Карл почувствовал как внутри него зашевелился какой то комок, когда он присмотревшись увидел, что на этих нарах лежат тела. Он осторожно приблизился. Действительно на каждой полке лежал человек. Каждый лежал ровно, вытянувшись, словно лёжа пытался принять строевую стойку. Заметив знакомую седую бороду Карл поднёс фонарик поближе. И увидел деревенского старосту. Тот лежал как и все вытянувшись, и лицо его по белизне могло соперничать со стеной. Карл понял что староста был мёртв. Ни дыхания, ни пара который был неизбежен на таком морозе не было. И только присмотревшись ещё внимательнее Карл, боевой офицер прошедший французскую и польскую кампании, едва не заорал от ужаса. Рот и глаза лежащего перед ним старика были крепко зашиты какой то суровой ниткой.
Он отступил и наткнулся на другие нары. Женщина. Тоже жутко белое, безжизненное лицо. И тоже плотно зашитые ниткой глаза и рот. Карл метался по погребу и осматривал каждого. Глаза и рты были зашиты у всех мертвецов.
Это было ненормально. Он осознавал, что это какая то дикость. Что-то неправильное было в этом аккуратном складе мертвецов. И староста. Как же так? Он ведь ещё пару часов назад с ним разговаривал. Спотыкаясь о ступени, Карл бросился наверх. Фонарик и пистолет он так и не выпустил. Выскочил из погреба и замер. Деревни не было. Всё покрывал ровный белый снег, на котором пятнами выделялись грузовик, танк, и изломанные словно куклы, фигуры лежащих людей.
Карл рванул у тому месту где был дом в котором они ночевали и неожиданно споткнулся о лежащее в снегу тело. Наклонился. Посветил, и увидел белое замёрзшее лицо фельдфебеля Густава. Неподалёку лежало ещё одно тело в солдатской шинели. И ещё. Карл бешено озирался. Тел было много. Все лежали без движения, скрючившись в снегу. На том месте где раньше стояли избы.
И тут то он и увидел их. Жители деревни всё так же, как и днём, стояли плотной кучкой, и молча смотрели на него. Но одеты теперь были совсем по другому. На большинстве были, какие то тёмные монашеские халамиды, женщины были в цветных сарафанах. Вся одежда смотрелась какой то старинной, словно театральный реквизит для исторической пьесы. Вперёд выступил староста. Тоже в длинной тёмной мешковатого вида одежде, с непокрытой головой. И абсолютно нормальными глазами и ртом. Словно это и не он только что лежал в промороженном погребе. Староста улыбнулся и произнёс на чистейшем немецком языке.
- Ну что, Карл. Видимо зря вы сюда приехали. Не получилось у нас оказать вам тёплый приём.
Карл Виммель сделал шаг назад и поднял пистолет. Вернее попытался поднять, потому, как руки пронзила дикая боль. Он посмотрел на кисти и увидел, что они совершенно белые, в некоторых местах даже покрыты синюшно-красными пятнами. «Отморозил» - с ужасом понял он – «Не было никакого дома. Мы с Густавом сидели на снегу посреди леса и пили шнапс, встречая новый год. А потом легли спать в этот же снег. Вот почему я постоянно мёрз. И остальные тоже. Думали что легли спать в тёплых домах, и не проснулись».
Ноги больше не держали. Он мешком опустился на землю. Ярко светила луна. Боль в руках прошла, он вообще перестал ощущать кисти. В голове было какое то отупение. Над ним склонился староста. Он грустно посмотрел и произнёс:
- Знаешь Карл, иногда сделав что-то, как тебе кажется правильное, платишь потом за это очень высокую цену. Но ты не бойся. Засыпай спокойно. Наша цена тебя не касается. Нам её ещё долго платить придётся. А ты спи. Просто спи.
Карл засыпал. Его обволакивало нечто белое, в чём он словно тонул. Мысли ушли. Как и тревоги, заботы и волнения. И глядя в спокойные глаза старика, в которых, как в последнюю минуту понял Карл, была отражена вечность, Карл улыбнулся, вздохнул облегчённо, и уснул.
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Январь Вторник, 2008 14:24, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

ЗОЛОТЫЕ ЗВЕЗДЫ НА СЕРЕБРЯНОМ НЕБЕ. Андромеда.

Сообщение Черный Ангел Ада 29 Декабрь Суббота, 2007 00:53

Золотые звезды на серебряном небе. Андромеда.

За окном было солнце. И небо, как ни странно, голубое. Всю ночь до того шел снег. Хорошо стоять под фонарем и смотреть, как снежинки под светом в чарующем танце ложатся на землю.
Доброе утро, Зима! Доброе утро! Я так рада тебя встретить. Странно, что ты не приходила раньше. Неделю назад, например. Знаешь, Зима, когда ночью шел снег, и не видно было луны, я рисовала звезды под свечами. Они получились золотыми. А небо – серебряным. Зима, не уходи, будь рядом. Послушай мою сказку. Я сочинила ее этой ночью под своими звездами. Если она тебе понравится – я ее тебе подарю. Потому что эта сказка о тебе. В ней нет ничего необычного. И нет ничего волшебного. Даже не жди. Просто слушай. Как слушаешь пение метели.

Жили-были…. Так положено по традиции начинать сказки. Извини, я начну иначе. Не возражаешь?
Когда-то осень постарела. Глубокие морщины туч избороздили ее небо. Она скинула золото своих ветвей. Зачем старухе украшения? Она утопила их в слезах, захлебнулась во влажном воздухе одиночества. Она умирала. Она умерла. И тогда на свет родилась ты. Ты подарила осени свое сердце. Посеребрила ее небо. Ты дала ей новую жизнь. Она ушла, уступив тебе, молодой, свое место. И тогда ты вошла в каждый проспект, каждый двор, каждый тупичок города. Ты припушила его снегом, роняя с неба кристально белые звездочки. Ты сковала деревья льдом. Ты видела на улицах этих странных людей. Ты дарила им себя. Ты дарила им сказку, превращая взрослых в детей. Ты похищала у людей их годы – единственное, чего они боялись.
Зима, ты была в каждом взгляде, в птичьем крике, в каждом взмахе крыла. Год шел на спад, а ты все молодела. Солнечные лучи не согревали тебя. Ты была в сговоре с солнцем. Ты была в сговоре с небом. Они не согревали, они дарили свет, отражаемый зеркалами льдов, танцующий в серебре снегов. А ты, Зима, смотрела на это с радостным умилением.
Ты не была одинока в шумном людском улье. Ты помнишь тот день, когда ты встретила Девочку? Она сидела у окна и смотрела на тебя невидящими глазами. Ты почувствовала ее немую мольбу. Тебе стало жаль ее. Ты хотела, чтоб она ощутила то, чего никогда не сможет увидеть. Ты скользнула в окошко незаметным ветерком. Обняла ее, нежно-нежно. Шепнула на ухо тихо: прости. И унесла за собой.

Человек с седой бородой сидел на бордюре. Ему было душно. Он снял шапку. И тщетно пытался размотать шарф, но замерзшие музыкальные длинные пальцы отказывались слушаться. Из глаз его катились слезы. Мороз пощипывал лицо. Особенно больно в тех местах, где длинные дорожки проложили стекающие соленые капли.
Сегодня он похоронил дочь. Она ушла в вечно безмолвную зиму. Маленькая девочка с глазами цвета льда. Глаза были незрячими. Она родилась слепой и никогда не видела снега. И никогда не видела солнца. А теперь девочка умерла. И погребена под этим наполненным светом снегом. Человек остался один на всей земле. Из года в год ему предстоит переживать зиму, канун рождества. И помнить все. До последней капли. До последнего вздоха. Он ненавидел эту треклятую зиму. Треклятую. Равнодушную. С безликими, зловещими улыбками людей.
Солнца больше не было. И никогда не будет. Кому нужно солнце? Кому нужен этот грязно-серый снег у бордюра?
Зима, послушай, разве крик сорочий не исполнен страданием? Разве не чувствуешь, как снег обжигает лица холодом, как лед сковывает сердца? Зима, это все твое! Это все тебе!
Взгляни, под окнами кирпичных домов, в которых горит свет, в которых готовятся к главному празднику года, идет человек. Вот такой вот. Обезличенный. Ему уже не холодно. Ему все равно. Зима, ответь, почему? Ты не знаешь? Подожди немного – он сам тебе ответит. Давай просто проследим за ним. Загляни в его окошко. Оно знакомо тебе. Здесь ты бывала прежде. Помнишь? Ветром приоткрой форточку. Послушай. Ты слышишь музыку. Этот человек музыкант. Его мелодия – это мелодия, под которую снежинки кружатся в безлунную ночь под фонарями. Это музыка ветра и звезд. Это музыка одиночества.
Вздох. Молчание. Крик.
- Что же так испепелило, так покалечило его? – нарушаешь ты свое извечное молчание.
Ты, зима. Ты отняла его дочь, ты унесла ее за собой. Ты оставила его одного.
- Так будет лучше для нее. Лучше.
Не тебе решать, что для нее хорошо.
- Я забрала ее с собой и она теперь счастлива.
Она ли?
- Да. Она теперь солнечный блик на снегу. Она не видела игры цвета на солнце. Теперь она сама этот цвет. Это ее новая жизнь, которая будет вечной.
Пока не сойдут снега.
- А на следующий год снега вернутся. И так будет всегда. Она счастлива.
А что делать с ним?
Ты молчишь, Зима. Я не прошу ответа. Я жду от тебя решения.

Человек подошел к окну. Ночь была морозной. Разыгралась метель. Ныла, стонала, скрежетала зубами, ревела, как зверь, вопила. Человек опустил голову. Распахнул окно кирпичного дома. Он весь – эта метель. Они теперь друзья. У них есть своя тайна. Эта безлунная ночь. Их общая дочь. Весна не придет. Прощай.

Он стал морозным ветром. В солнечные дни он дразнил лица людей, обжигая их своими дерзкими поцелуями. Проникал в окна домов. А иногда, когда уставал, забирался на кроны деревьев и оттуда смотрел на мигающие искорки снега. Он был счастлив.
Видишь, Зима, как ты, мудрая, все устроила. Забрала с собой дочь, а следом отца. Теперь они не вместе, но так близко.

Вот такую глупую сказку я написала, Зима. Унеси ее с ветром. Отдай метели на растерзание. Я не хочу больше ее читать. И давай забудем о ней, как будто ее и не было на свете. И это будет наш с тобой секрет. Мы никому ничего не расскажем, правда?
Можно просьбу напоследок? Сделай меня золотой звездой на серебряном небе. Одной из тех, что я нарисовала в безлунную ночь под свечами, когда на мир ложился первый снег, убаюкивая усопшую осень. Сделай меня звездой. Потом. Когда-нибудь. Когда захочешь забрать меня к себе.
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Январь Вторник, 2008 14:23, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Страшная сказка. Номора Недориан

Сообщение Черный Ангел Ада 31 Декабрь Понедельник, 2007 22:12

Страшная сказка. Номора Недориан

Я вспомнила эту историю за несколько часов до Нового года, когда всматривалась в мерцающее пламя праздничной свечи передо мной. В этот вечер я осталась совсем одна. На столе стояла открытая бутылка белого вина, коробка шоколадных конфет, несколько новогодних салатов, включая непременные «оливье» и «шубу», а также фрукты, гранат с мандаринами. Телевизор был выключен, в комнате стояла полутьма, рассеиваемая лишь пламенем свечей и бликами фейерверков в окне. Тишина также была неполной. Слышались возбужденные, хотя и приглушенные голоса соседей за стеной, можно даже различить отдельные слова, хотя и без капли смысла, так что я особо не вслушивалась. На улице также царили веселье и смех. Народ праздновал приход Нового года, отдавшись этому событию целиком и без остатка.
Другое дело я. Я размышляла, отпивая маленькими глоточками вино из высокого бокала. Мне двадцать один год, я молода, умна, не лишена обаяния и привлекательности. Я могла бы сейчас находиться в одной из таких веселых компаний, и праздновать, позабыв все прошедшие тревоги. Я могла уйти с родителями в гости, могла поехать к друзьям, могла сама пригласить к себе хороших знакомых. Но сегодня вечером я осталась одна. Я посмотрела на телефон, экран которого засветился в эту минуту. Сейчас кто-то мне звонит или пришло очередное поздравительное сообщение. А я не спешу отвечать. Звук телефона выключен, он не беспокоит и не отвлекает меня. Но если телефон снова позвонил, значит, добавился еще один человек, вспомнивший сегодня обо мне. Может, это Павел? Нашел еще один повод позвонить и попробовать объясниться? Не хочу знать. Мне так хочется сегодня забыть обо всех и обо всем. И о своем бывшем парне, и обо всех остальных. Это так странно, наверное, потому что именно сегодня все обо всех вспоминают. А я вдруг вспомнила себя. Другую себя, маленькую двенадцатилетнюю девочку, которая также однажды осталась одна…
Когда живы еще были бабушка и дедушка, меня два раза в году отправляли погостить у них. Летом – почти на месяц, а зимой на неделю-полторы. Гулять мне там было не с кем, проживавшая на нашей улице в поселке хулиганистая пацанва мне в компанию не годилась, а девочек сходного возраста не нашлось. Поэтому я или сидела дома с бабушкой и дедушкой, или играла одна во дворе. Куклы и другие детские игрушки к тому времени мне уже надоели, а так как компании свои городских подруг я была лишена, в те дни я много читала. У деда была большая библиотека, в которой нашлось место многим взрослым книжкам, собранию сочинений Сервантеса, Мопассана, Цвейга, Голсуорси, и других, однако все эти серьезные книги в книжном шкафу в гостиной меня никак не интересовали. Я искала что-то легкое, детское, понятное. Но читала подряд все, что находила. Каждая новая книга меня увлекала на некоторое время. С одинаковым интересом я листала и сборник кулинарных рецептов, и какое-нибудь прикладное домоводство, и даже справочник кинолога. Однажды мне удалось раскопать в пыльном шкафу в беспорядке сваленные книги в выцветших от времени обложках, рисунки на которых говорили, что книги эти – детские. Эти книги читали еще мой отец со своим младшим братом во времена своего детства. Получается, что до меня к этим старым книгам уже лет двадцать никто не прикасался.
Я самозабвенно принялась разбирать стопки, иногда чихая от пыли. Там я и нашла ее. Среди сказок Андерсена, сборников индийских и скандинавских мифов, «Тома Сойера», «Маугли» и «Рассказов южных морей». Эта книга называлась «Страшная сказка». Не помню, был ли обозначен на обложке автор. Как только я нашла эту книгу, все дальнейшие поиски и интерес к уже найденному у меня закончились. Мне стала интересна она и только она одна. Истрепавшиеся пожелтевшие страницы, обложка с растрепанными картонными уголками говорили мне, что книга эта была читана, и неоднократно. Картинка на книге изображала дорогу, уходящую вдаль и скрывающуюся в лесной чаще. Почему-то я сразу решила, что это путь в какую-то волшебную страну. Может быть, сказочные создания, чьи неясные образы угадывались среди разлапистых ветвей, указали мне это? Может быть. Как бы то ни было, ожидания мои оправдались. Сложив обратно в шкаф книги, я закрыла его и направилась к дивану, чтобы начать чтение. Меня даже охватило странное нетерпение, словно я ожидала что-то важное, но никак не могла дождаться.

Я устроилась на диване и открыла книгу… Раз. Мое дыхание становится ровным и глубоким. Два. Звуки приглушаются, свет отступает и меркнет. Меня обволакивают тишина и покой. Три. Весь мир вокруг сжимается и замыкается во мне. Сейчас есть только я и эта книга. Закрываю глаза. Четыре. Я чувствую необыкновенную легкость, я невесома и парю в воздухе, как маленькая пушинка. Пять. Я открываю глаза и вижу вокруг себя необыкновенный мир, в котором еще никогда не бывала. Я вижу дорогу. Это мой путь. Я ступаю и иду по нему.
Это была история о маленькой девочке, околдованной злой колдуньей и брошенной в одиночестве в сказочном лесу. Девочка эта не помнила ничего ни о себе, ни о своем прошлом. Знала только, что ее зовут Мария. Ее имя было точно такое же, как и мое… Девочка не заблудилась в лесу. Продираясь через чащу, царапая руки и лицо, раздирая об колючие кусты свое платье, она нашла узкую, почти неприметную тропинку. Может, это была звериная тропа, но девочка решила вступить на нее, несмотря на опасность. Мария долго шла по дорожке, пытаясь не шуметь, и не звала никого на помощь. Она боялась привлечь внимание странных созданий таинственного леса. Когда она шла через болота, то за густыми ветвями склонившихся к воде ив девочка видела сидящих на кочках страшилищ-кикимор, ведущих свой нечеловеческий разговор голосом, похожим на булькающий смех. Она подглядывала за русалками на берегу, расчесывавшими свои длинные спутанные волосы и убиравшими из них зеленую тину. Девочка слышала шорохи, писк и рычание других лесных созданий, доносившиеся из темной чащи. Однажды она услышала длинный протяжный вой одинокого волка-оборотня, наполненный злобной тоской.
Весь день и всю ночь шла девушка по тропинке. Лесные ягоды служили ей и пищей и питьем. Светляки освещали ей дорогу. Наутро второго дня, когда Мария почти полностью выбилась из сил, за стеной леса она увидела просвет солнечного дня. Она вышла из-за деревьев и увидела огромную цветущую долину, окруженную поросшими лесом холмами, расстилавшуюся перед ней. Посреди долины стоял замок невероятной красоты, построенный из красного камня. Спустившись с холма, девочка направилась к замку.
Ворота в замок оказались открыты. Внутри девочка не встретила ни души. Ни грозных стражников, ни веселых горожан, ни важных торговцев, ни деловитых ремесленников, ни простодушных крестьян. Тихи были улицы замка, пусты его дома, заперты лавки и таверны. В центре замка, на просторной площади, возвышалась высокая башня. Мария вошла внутрь башни, поднялась по высокой лестнице, и попала в небольшую, просто обставленную комнату под самой крышей. Здесь находились удобная кровать и стол, полный вкусных яств. Не тронув еду, девочка сразу улеглась в кровать, так как очень устала. Она заснула.

Когда я очнулась, то обнаружила себя уснувшей на диване. Выпавшая из рук книга ждала меня на столе рядом со мной, а я сама лежала на диване, заботливо укрытая пледом. Из кухни слышались звуки готовящегося ужина и негромкий разговор бабушки и дедушки. Я сладко потянулась и поднявшись с дивана, подошла к столу, взяла книгу и пролистала ее, пытаясь припомнить, на каком месте повествования я уснула.
На этой странице в книжке находилась картинка: маленькая девочка сладко спит в резной деревянной кровати, укрытая одеялом. Я уже хотела продолжить чтение, но в комнату вошла бабушка и увидев, что я проснулась, позвала меня ужинать. Вздохнув, я отложила книгу. Поев и поболтав с бабушкой и дедушкой, я вернулась к чтению сказки, забравшись в свою кровать и включив ночник.
Я и не заметила, как за чтением быстро пролетело время. Посмотрев в прямоугольник окна, я поняла, что уже давно ночь. Я выключила ночник. Похрапывал в своей спальне дедушка. Тихо сопела бабушка. Я перевернулась к стенке и закрыла глаза. Мне снился сказочный замок.

Конечно, замок оказался заколдованным. И, конечно, ночью появились его настоящие хозяева. Была глубокая ночь, когда я проснулась, с ощущением странного беспокойства, как будто почувствовала чье-то присутствие в комнате. Было уже не так темно, и предметы в комнате приобрели свои особенные, контрастные очертания серого и темного. Я осмотрела комнату, и тут мне показалось, что в самом углу, перед моей кроватью, стоит какая-то тень. Я быстро включила ночник. Тень исчезла, и я поняла, что приняла за нее причудливо сложенную на стуле свою собственную одежду. Немного успокоившись, я нашла глазами книгу и с сомнением посмотрела на нее. Спать мне совершенно не хотелось, а читать дальше – страшно… уж очень разыгралось мое воображение. Я выключила свет. Снова сгустились тени. Теперь они толпились около входа, стояли в дверях, как будто не решались войти внутрь. Моя рука метнулась к ночнику, щелкнула переключателем, но свет не зажегся. Тут же создания эти зашевелились и беззвучно, один за другим, стали вплывать и вползать в комнату. Их бесплотные фигуры казались бедными и прозрачными, одежда казалась наполненной бесцветным газом, очертания тел искривлены и уродливы. Тут я дико закричала от ужаса. Наверно, они испугались крика и остановились. Тихим шелестящим шепотом они просили меня не бояться и остаться, дождаться их хозяина и воспользоваться его радушием. Хозяин будет очень рад ее видеть. А пока я могу поспать, или сесть за стол и поесть, если голодна. Хозяин должен прийти еще до рассвета… Я смотрела на них из-за одеяла и дрожала. Тени не уходили. «Я сплю», - повторяла я себе, - «я сплю, но не могу проснуться».
А на рассвете появился он. Хозяин всех этих созданий и властелин замка. Принц Теней. Он совсем не походил на своих слуг и оказался вовсе не чудовищем, а привлекательным молодым юношей, хотя и с неестественно бледной кожей и темными кругами вокруг своих небесно голубых глаз. Принц сел на край кровати и рассказал мне свою историю.
Когда-то давным-давно, может быть, сотни лет назад, великий король-завоеватель со своей непобедимой армией пришел в эти земли. Тогда правила здесь одна могущественная лесная волшебница. Долго не мог король одолеть волшебницу, пока коварством и обманом не завладел ее замком, а саму волшебницу велел отправить на костер. Но еще до того, как ужасное пламя забрало жизнь волшебницы, успела произнести она свое проклятие. Чародейка предсказала, что будет у короля единственный сын, и в ночь, когда его наследнику исполнится восемнадцать лет, все великое королевство растает подобно туману, его поданные превратятся в бесплотные тени, и будут вынуждены скитаться по свету до скончания веков, и не станет им покоя. И не будет никто помнить о королевстве, и не будет находить к нему дороги, и повиснет оно навсегда в безвременье между мирами…
Не обратил внимания на проклятие король, и забыв о нем, продолжил свои завоевания. Вскоре удача изменила ему, и он погиб, пал в битве, оставив вдовой царицу, носившей под сердцем его будущее дитя – наследного принца. Без короля быстро распалось великое царство, и ко дню, когда принцу исполнилось восемнадцать, от могучего когда-то королевства оставался только один этот Красный Замок и окружавший его таинственный лес. В ночь после пиршества, когда в королевстве отметили совершеннолетие молодого принца, пророчество колдуньи исполнилось. Едва заснув, люди превращались в бестелесных духов, в бесплотные тени, которые не могли уже выносить дневного света и выходили из своих темных убежищ только с заходом солнца. Иногда, в самую глухую ночь, некоторые из теней решались приходить к человеческим жилищам, чтобы рассказать о своей печальной участи и попросить о помощи, но был непонятен их язык и страшны их образы для людей. Так должно было продолжаться всегда. Но, сказал принц, раз в сто лет ткань миров плетет новое кольцо в своей паутине, и все может измениться…
Принц взял меня за руку и вывел из комнаты. Мы спустились по лестнице вниз, а когда достигли подножия башни, не остановились, а продолжили путь. Открылась еще одна дверь, и я увидела винтовую лестницу, уходящую глубоко вниз, в подземелья.
«Помоги мне», - сказал принц, когда мы остановились. «Я долго искал способ своего освобождения, пока не нашел его скрытым в этих подвалах, среди свитков древних заклинаний и колдовских книг. На этом пергаменте записано великое заклинание освобождения. Но любые слова будут бессильны, пока юная непорочная дева не отдаст малую частичку своей жизни, чтобы строки заклинания проснулись и предначертанное исполнилось. Каждую сотню лет я жду. Каждые сто лет в сказочном лесу появляется дева, пришедшая из другого мира, но еще не одна из них не добиралась до Красного Замка Безвременья – все они пропадали в гиблом лесу, окружающим замок. Только та, кто по-настоящему чиста душой, способна пройти весь путь по дороге к Замку и может разрушить древние чары, снять страшное заклятие и освободить меня и моих подданных. Нужна только капля твоей крови, девочка».
Только он сказал это, как слуга принес Принцу тонкий стальной шип на серебряном подносе, и низко кланяясь и пятясь, исчез. Принц взял шип и положил в мою руку. «Это должно быть твое решение», - сказал он, - «только твое». Промолвив эти слова, принц отступил в тень. Лицо его было скрыто, только в голубых когда-то глазах светились крошечные искры огня, подобные красным углям в печи. Но я уже не видела его глаз. Тронутая его историей, я решила освободить принца. Я подняла шип и вонзила его в свой палец.

Было утро. Я вынырнула из сна в своей спальне, в кровати, а на коленях у меня лежала та самая книга… Мне было больно. Я увидела быстро алеющую тонкую полоску на своем безымянном пальце, а в своих руках – нож. С кончика пальца прямо на страницу раскрытой книги сорвалась теплая капля. Еще до того, как я успела сообразить, что происходит, капля упала на лист бумаги в место, где были написаны строки великого заклинания. Как у меня в руках оказался этот ножик? Что я делаю? Нож полетел в сторону, а я уже не могла отвести глаз от книги. Лицо Принца Теней на странице «Страшной сказки» чуть дрогнуло и изменилось. Он улыбается или это появилась гримаса торжества? Алая капля моей крови растекается по странице, буквы впитывают ее, изменяются, изгибаются, становятся похожими на тысячи шевелящихся маленьких змей. Они выстраиваются в новый порядок. Это незнакомые мне буквы, неизвестный мне язык, но я могу его прочитать! Мои губы начинают беззвучно шевелиться…
В голове моей набатом загремел страшный голос, как будто вместо меня читая оживавшее заклинание. Я словно заледенела, мои руки и губы отказывались повиноваться мне, однако я, маленькая слабая девочка, все же нашла в себе силы захлопнуть книгу и прекратить безумное чтение. «Страшная сказка» уже валялась под моими ногами, но в голове у меня еще звучали слова книги и слышался далекий злой хохот принца. Я схватилась за голову. Звуки постепенно затихали, а меня всю трясло крупной дрожью.
В то утро я серьезно заболела и весь день пролежала с высокой температурой. О книге я не сказала ни слова, и бабушка с дедушкой решили, что у меня простуда. Впрочем, я быстро поправилась, и через несколько дней все происшедшее вспоминалось мне, как полузабытый и странный сон. Книга куда-то пропала, и о ее дальнейшей судьбе я не интересовалась. Наверно, она отправилась обратно в свой пыльный шкаф.

Я смотрю на угасающее пламя свечи и вспоминаю, что случилось затем… С тех пор прошло много лет. Уже давно умерли бабушка и дедушка, а в их доме в поселке живут другие люди. Большая часть соседей поменялась или съехала. Почти ничего не напоминает там о прежних временах. Некоторые вещи из их дома перекочевали в нашу семью, семью дяди или перебрались в дома других наших родственников; что-то было выброшено без сожаления, что-то потерялось и пропало навсегда. Некоторые книги из бабушкиного дома сейчас здесь, в нашей квартире.
Я задула почти догоревшие свечи и посмотрела в окно, вслушиваясь. Мороз нарисовал на окне причудливые узоры, и они искрились, отражая вспышки новогодних салютов. Я слышала хлопки петард и шум веселящихся на улице людей. Моя непонятная, неизвестно откуда взявшаяся новогодняя тоска уходила. Скоро придет время, чтобы откупоривать праздничное шампанское. Неужели я буду делать это сама? Я посмотрела на телефон. Они все еще ждали моего ответа. Люди, которым я близка и дорога. Но что-то остановило меня. Что-то вызывало беспокойное движение в моей душе… И я, кажется, чувствую это «что-то». Я почти слышу, как оно сейчас зовет меня. Я вдруг ясно поняла, что у меня есть еще одно незавершенное дело, которое я должна сделать непременно сейчас.
Встав из-за стола, я наконец включила в комнате свет. Зов, похожий на тихое бормотание, идет откуда-то из коридора. Я вышла из зала, прошла к большому трюмо в коридоре, и, открыв створки дверц тумбы внизу трюмо, принялась раскапывать сваленные там вещи. Теперь я вспомнила, что часть книг, оставшихся от деда, нашли свой тихий приют здесь, в этой темной, редко открывавшейся тумбе - среди макулатуры, тряпок, и старых домашних тапочек. А вот и она. Книга, ставшая еще более ветхой, чем я помнила. Сказка с маленьким ржавым пятнышком на срезе страниц. «Страшная сказка», книга без автора. Я узнала эту обложку: тот же мертвенно-бледный принц Теней, склоняющийся над свитком пергамента, и его обращенные к читателю безумные глаза. Принц мигнул, и тени за его спиной шевельнулись. «Здравствуй, Мария», - сказал он, - «как долго мы тебя ждали». Книга желала быть дочитанной.
Я открыла книгу, зажмурив глаза. Хотела ли я отправиться в такое путешествие, какого у меня уже никогда не будет? Пережить приключение, несравнимое ни с чем земным? Я колебалась. Я боялась. И страх перед неизвестным оказался сильнее. Все-таки в двадцать один год становишься более благоразумным. Не раскрывая глаз, я закрыла книгу. С этим покончено, решила я. Есть реальная жизнь, и я выбираю ее. Что же касается книги…

Люди всегда предавали огню то, чего боялись, страшились и чего не понимали. Они оправдывали свои действия тем, что сотворяют этим очищение. Очищение мира и искупление самого себя. Огонь поглотит все без остатка и уже не вернет обратно. Останется только прах, зола и пепел. А потом не останется и их. Не останется даже памяти. Есть вещи, которые не должны, не могут оставаться в этом мире. Они чужие ему. Так думала я, так наверняка думали и многие другие люди еще задолго до меня… Это у нас в крови, приносить огню жертвы.
Я стояла на своем балконе, и держа на вытянутой руке желтую книгу с лениво лижущими ее язычками пламени, терпела жар, сколько только могла. Потом я разжала пальцы, и книга полетела вниз, теряя в воздухе горящие и тлеющие страницы. Немного больше огня и света в этот разноцветный вечер. Мне почудился чей-то полный безнадежности крик, но его тут же утопили возбужденно-радостные возгласы веселившихся внизу людей, запустивших в звездное небо новый новогодний салют.
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Январь Вторник, 2008 14:23, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Единороги. Драконья.

Сообщение AntropoCompus 06 Январь Воскресенье, 2008 12:52

Выкладываю рассказ своей знакомой, у которой нет И-нета (я предложил ей поучаствовать в конкурсе - она согласилась). ЧАА прошу закрыть тему.

Единороги.

Статья, не вошедшая в новогодний выпуск журнала «…………»
Недавно были найдены остатки дневника экспедиции, которая искала единорогов. Мы приводим их ниже для того чтобы вы могли своими глазами убедится, что все же есть на свете существа, которые ранее жили лишь в сказках и былинах и они иногда даже показываются человеку!
« 26 декабря День Мы начали наше путешествие ровно год назад. Помнится, тогда мы загадали желание, чтобы преуспеть в поиске единорогов и выпили за мечту. К сожалению, нам по-прежнему не везет. Нас всего двенадцать, из всех только я и Аврора сохраняем присутствие духа. Все десять человек поставили ультиматум – либо мы находим единорогов до 1 января, либо они сматывают удочки.
Кажется, Аврора – единственная, кто хоть теоретически знает, где искать единорогов. « Мы должны искать и верить, что найдем – иначе наша экспедиция потеряет всякий смысл», - однажды сказала мне Аврора. Помнится, я тогда спросил: «А как мы узнаем, что мы рядом»? « Около Врат Прохода всегда есть белое сияние – чем мы будем ближе, тем ярче оно будет», - ответила Аврора.
Аврору ненавидели еще больше, чем меня.
Девушка утверждает, что мы увидим единорогов в ночь с 31 на 1. «Почему?» - спрашиваю. Аврора лишь многозначительно молчит и улыбается.
26 декабря Ночь Вот он, секрет Авроры! Ночью мне не спалось, и я решил выйти из палатки. Я пошел мимо палаток и внезапно за поворотом я увидел Аврору и могучего единорога. Его копыта не касались снега, витой рог, длинный и прекрасный, блестел от лунного света. Сказать, что он был белый – это не сказать ничего. Снег по сравнению с ним казался грязно-серым. Увидев меня, единорог вдруг растаял в воздухе. Аврора увидела меня. Она улыбалась. « Кто это»? – глупо спросил я. «Дух единорога, - просто ответила Аврора. – Он указывает нам путь».
27 декабря Советуюсь с Авророй. Она уверена, что 31 нам откроется Вход. « Может, конечно, и раньше, но не позже 1 января, - предположила она и улыбнулась. – Если, конечно, вы будете верить».
Спрашиваю, где она научилась вызывать духов. Она смеется и говорит: « Моя мать была потомственной ведуньей, а отец – знахарем. Наследственное». « Ты давно общаешься с этим единорогом?» «С конца ноября, - честно отвечает Аврора. – Он сам меня нашел. Сказал, чтобы я и ты явились в их страну».
28 декабря В тайге появилось какое-то легкое белое сияние. Аврора говорит, что мы близко. Остальные члены экспедиции приободрились – улыбались и шутили. На радостях откупорили вторую бутылку спирта – первую мы прикончили еще в прошлый Новый Год.
Аврора на седьмом небе – к вечеру сияние стало ярче. « Уже совсем скоро», - убежденно говорит она.
29 декабря За ночь сияние стало таким ярким, что было больно смотреть. « Дальше идти нельзя», - сказала Аврора. « Будем стоять?» - спросил я. Она кивнула. « Почему?» - выкрикнул кто-то. «Потому что если мы пойдем дальше, свет поглотит нас», - устало ответила Аврора. Я с удивлением замечаю у нее под глазами круги. Неужели это связь с единорогом выпивает из нее столько сил?
«Не верю!» - крикнул кто-то. « Ну так иди вперед! – рявкнула Аврора. – Только не говори потом, что я тебя не предупреждала! Давай, иди, что же ты стоишь?!»
Я думал, будет драка. Но остальные члены экспедиции подоспели вовремя. Два человека держали своего друга, я держал Аврору. Когда задиры успокоились, кто-то меня спросил, что делаем дальше – идем или стоим. «Стоим», - ответил я.
30 декабря В пятидесяти метрах от лагеря появились очертания Врат. Сначала смутно, размыто, как мираж, но уже ближе к вечеру они были материальны. На них были какие-то письмена, а ровно посередине зияла дыра треугольной формы, из которой лился мягкий белый свет. От Врат лилась ощутимая (даже физически!) светлая энергия, которая (я в этом уверен!) была сильнее всех энергий планеты Земля, даже если их сложить друг с другом.
Что странно, Врата видели лишь я и Аврора. «Ничего удивительного, - заметила Аврора. – Чтобы их увидеть, необходимо верить, а эти идиоты не могут поверить в то, чего они не видели глазами и не щупали своими руками.»
Аврора села перед воротами и задумалась. Изредка она вставала и проводила ракой то по рунам, то по выемке. Остальные десять человек с искренним недоумением на лицах смотрели на Аврору. «Сумасшедшая», - буркнул кто-то себе под нос.
31 декабря Аврора просидела перед воротами до полудня. Иногда она звала единорога, но, по видимому, он ей не помог.
Внезапно Аврора вскочила. Сплюнула на мерзлую землю. Я подошел к ней со смешанным чувством радости и беспокойства. «Что-то случилось?» - спросил я. «Я редкая дура» - произнесла Аврора чуть ли не с бешенством. Она засунула руку за пазуху и вытащила цепочку с треугольным камнем. «Авантюрин, - пояснила девушка. – Именно этот камень остается теплым при любых обстоятельствах.»
Я с недоверием посмотрел на камень. Ну да, похож, но мало ли – таких камней может быть тысячи, сотни тысяч… Где-то такой довод я привел Авроре. «Протяни руку», - почти приказала девушка. Я вытянул правую руку. Она положила камень в мою ладонь. Он оказался неожиданно теплым, хотя здесь, в тайге, было где-то -100 градусов по Фаренгейту. На гранях камня были нанесены какие-то значки…
Я посмотрел на Врата. Да, точно, на камне были такие же руны, и по размерам что надо…
Я взглянул на Аврору. Она, улыбаясь, забрала у меня камень и, сняв его с цепочки, вставила в отверстие…
Врата распахнулись…»
Это все, что осталось от дневника. Судьба других страниц теперь неизвестна никому. Прочитав эти строки, многие сказали бы: «Что за бред!» Это не бред. Это действительно было. Свидетелем этой экспедиции был мой старый друг, который, кстати, видел продолжение этой истории. Он любезно рассказал мне все, от начала до конца.
« Я присутствовал там от начала до конца. Все началось с дружбы одиннадцати молодых людей (я был среди них и этим горжусь!) и одной девушки. Мы были молоды и считали, что нам моря по колено. В общем, мы отправились искать единорогов.
Месяц, второй, третий… Результатов никто не видел. Мои друзья обратились против Авроры и Серватиуса ( мы его называли не иначе, чем Сер). Я верил, что мы найдем единорогов и не слишком выражал свое недовольство.
Под конец декабря я заметил перемены. Сер и Аврора, кажется, нашли верный путь, ибо с каждым днем вокруг нас крепло сияние, сияние чистоты, неодолимой Силы, вечного Света. Мы наконец поверили Серу и Авроре.
Доверие пропало с проявлением на горизонте загадочных Врат. Сер в дневнике написал, что Врата видели лишь они с Авророй. Я не признался, что также их вижу. Я не знаю, что натолкнуло меня на ложь – я никогда не врал Серу. Я ничего не понимал.
Однажды ночью что-то заставило меня встать и выйти из палатки. Кажется, это была ночь на 31 декабря, точно не помню.
Я прошел мимо Авроры, сидящей перед Вратами, и Сера, строчившего в дневнике, и отошел подальше от лагеря. Внезапно, прямо предо мной, возник единорог. Это было самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел. Он слегка склонил свою величавую голову в знак приветствия. Я поклонился. Единорог заговорил со мной. Голос у него был приятный, бархатный. «Ты должен помочь», - произнес единорог. «Кому?» - спросил я. «Твоим друзьям, Серватиусу и Авроре. Они должны попасть к нам в мир.»
Я был в шоке. «Но чем я могу им помочь?» - сорвалось с языка. На роге зверя появился камень треугольной формы. Я аккуратно снял его. Несмотря на холод ( -100 по Фаренгейту!), камень был довольно-таки теплый. «Это ключ, - пояснил единорог. – Когда я скажу, вы должны будете положить камень за пазуху Авроре. Ваша задача – не попасться никому на глаза.» «А разве Аврора не ничего не поймет?» «Я об этом позабочусь, - ответил единорог. – Вы поможете?» «Конечно!» - воскликнул я и единорог исчез. Далее я сделал то, что мне сказал единорог, и Аврора с Сером вошли в новый мир…
Я не пошел. Сер и Аврора – сироты, о них и не вспомнят, а у меня старые родители, за которыми нужен уход. « А дом престарелых?» - спросите вы. Но я никогда не отправлю своих родных, которые меня воспитывали, кормили, учили, в место, где им не рады. Да и мне больше нравится этот мир, знакомый до каждой черточки…
Однажды ночью ко мне пришел единорог. « Почему ты не пошел?» - спросил он. Я ему объяснил. Зверь внимательно слушал и в конце концов, он решил, что я поступил мудро. Лично я себя мудрым не ощущал.
На прощание единорог сказал, что при необходимости я могу позвать его в любое время.
Да, я не побывал в стране единорогов. И я не жалею, что остался здесь.»
Да, и такое бывает. И если вы не поверите – дело ваше, но вы же сами отгораживаетесь от волшебства. Откройте свою душу Вере – впустите в свою жизнь немного волшебства!
AntropoCompus

 
Сообщения: 7170
Зарегистрирован: 26 Июнь Понедельник, 2006 11:11

Сне... Снежана. Кайрес.

Сообщение Черный Ангел Ада 06 Январь Воскресенье, 2008 13:58

Сне... Снежана. Кайрес.

Рэю от святого Николаса и Сне… Снежаны…

Эти слова я прочитал на записке. Записка в свою очередь была прикреплена к коробке. А коробку я только что извлёк из под ёлки. Я стоял и долго смотрел на записку и на коробку. Мысли в моей голове смешались. Нет, не было странным то, что в Новогоднюю Ночь у меня под ёлкой появился подарок. И даже не смотря на то, что я живу один и никто физически не мог положить подарок под ёлку, это не было странным. Странным было другое. Снежана. Снежана… В голове у меня пронеслись все события сегодняшнего дня…

Проспал я сегодня до 12 часов утра. Хотя это, пожалуй, не утро, а уже день. Не суть важно. Потом я встал и, накинув халат, вышел на балкон. Утро, а точнее день, был великолепным. Я был бы банальным, если бы описал его: «Мороз и солнце – день чудесный» И тем не менее, это было так. Я по-глубже вдохнул морозный воздух и пошёл делать себе завтрак. Позавтракав и покормив Кота, я впал в раздумья, попутно опустошая чашку с кофе. «Чем бы мне заняться?» - думал я. Чёткого плана на этот день у меня не было, но было ясно одно – сегодня я предоставлен исключительно самому себе. Я решил прогуляться. Ступив за порог, я понял, что слишком легко оделся. Возвращаться было лень, поэтому я закрыл дверь и бодрым шагом направился в сторону дороги. Я придумал, куда я пойду. Отчего-то мне очень захотелось покататься на коньках. Я шёл по улице, а в голове у меня мелькали радостные картины прошлого. Да… Было время… Мы с друзьями так зажигали на речке, что лёд под нами трещал, и все боялись кататься рядом с нами – боялись провалиться. А мы не боялись. Теперь прошло много лет. Теперь я боюсь кататься на речке. И вот, вместо того, чтобы перейти дорогу и спуститься к реке, я сел в автобус и поехал на другой конец города, на каток. Автобус был практически пустой. Кроме меня там был только один человек - на заднем сиденье безмятежно дремал бомж. Он сжимал в руках наполовину полную бутыль с виски. По-крайней мере, на этикетке было написано виски. Что ж, видимо, этот гражданин уже получил свой подарок на Новый Год. Бомж по-детски улыбался и пускал слюни себе на воротник. Боже, как мало нужно людям для счастья – бутыль виски! Эта мысль очень поразила меня и всю поездку я провёл в глубоких размышлениях. Очнулся я только когда кондуктор, по-видимому, в пятый раз толкнула меня в плечё: «Гражданин, конечная! Конечная, гражданин, просыпайтесь!» Я вышел из автобуса и направился к катку. До начала нового сеанса оставалось чуть больше двадцати минут. Я стоял и наблюдал, как ребятишки весело и задорно скользят по белой глади. Падают, смеются, встают и снова скользят. Как давно я не был на катке. Хотелось сейчас же ворваться туда и закружится вместе с ребятнёй в весёлом танце. Но, я, естественно, не стал этого делать, а подошёл к ближайшему автомату и купил себе капучино. Капучино был отвратительным. Поэтому, сделав пару глотков, я выбросил его в урну. Оставалось десять минут до начала.

И вдруг я услышал то, что очень повлияло не только на весь этот день, но и на всю мою жизнь. Я услышал плачь. Тихий плач, хныканье, всхлипывание. Я огляделся, пытаясь найти источник этого печального звука. Я быстро его нашёл. На лавочке, возле бортика катка сидела и плакала… Снегурочка! Снегурочка? Да, самая что ни на есть Снегурочка. Она была одета в синее пальто с белым мехом и в синюю шапочку с таким же мехом. Эта девушка как будто сошла с Новогодних плакатов, которыми был обклеен весь каток. Но она не смеялась, как на плакатах, а плакала. Она плакала так горько, что я непроизвольно левой половиной моей груди почувствовал грусть. Как? Плакать под Новый Год? Это недопустимо! Сегодня же Новый Год! Сегодня можно делать всё, что за хочешь, только не плакать! Я подошёл к ней.
- Простите…
Она дрогнула и испуганно подняла глаза. Я замер. Её лицо было прекрасным. Я не видел никогда раньше такого лица. Это было лицо Ангела. Небесного Ангела, сошедшего на эту грешную землю… Эти ресницы, тянущиеся ко мне, эти красные немного пухленькие губы, эти глаза… Эти заплаканные глаза. Это кощунство! ТАКИЕ глаза не могут проливать слёз! Не имеют права! Мне хотелось найти того, кто заставил этого Ангела плакать. Найти и жестоко наказать.
- Простите… Почему вы плачете? Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Н-нет… Хнык. Н-нет, спасиб-бо…
Она поспешно утёрла слёзы рукой, схватила красную сумку, стоявшую под лавкой, бросила туда какую-то вещицу и хотела было идти, но я остановил её, взяв за руку.
- Постойте! Возьмите, – я дал ей платок, - не плачьте. Что с вами случилось? Вам нужна помощь?
- Н-нет, - сказала она, мужественно утирая слёзы, - ничего не случ-чилось. Пустите, меня, п-пожалуйста, я опаздываю.
- Постойте, скажите хотя бы своё имя!
- Сне… - она вдруг резко осеклась, - Снежана. Меня зовут Снежана.
- Вы так горько плакали, что мне стало не по себе. Вам правда не нужна помощь? Может быть, вас кто-то обидел?
- Нет-нет, - сказала она, - меня никто не обижал. Просто…
- Да?
- Нет…
- Что случилось?
- Я сломала игрушку.
- Что-о? – не поверил я своим ушам.
Она грустно опустила глаза.
- Я сломала игрушку. Мой дедушка очень расстроится… - и она снова начала рыдать.
Я позволил себе некоторую вольность – я её обнял.
- Не плачьте! Слышите? Сейчас же прекратите плакать! Какой дедушка? Какая игрушка? Какую игрушку вы сломали? Я куплю вам все игрушки мира, только, пожалуйста, перестаньте плакать!
Она шморгнула носом и посмотрела на меня.
- М-мой дедушк-ка… Дал мне мешок с игрушками. И сказал, чт-тобы я подождала ег-го сдесь… - она опять хлюпнула носом, - у него сейчас много дел. Мне с-стало интересно и я заглян-нула в мешок. Там была оч-чень красивая игрушка, посм-мотрите, - она засунула руку в мешок, пошарила там и достала красивую фарфоровую статуэтку. Она посмотрела на неё и снова пустилась в рыдания.

Я взял статуэтку и осмотрел её. Это была не просто фарфоровая статуэтка. Это была подставка, на которой замерли в танце две фигуры. Справа я заметил маленькую чёрную кнопочку. Я нажал на неё. Из подставки полилась музыка и фигурки закружились, танцуя. Игрушка была прелестной и я даже не заметил в чём дефект, что вызвало такое рыдание? И только когда пара сделала несколько оборотов, я увидел, что у танцора не хватает… Руки. Снежана перестала плакать и смотрела то на меня, то на игрушку. Пожалуй, я задал самый глупый вопрос, который только можно задать в такой ситуации:
- А где рука?
Снежана хотела было снова расплакаться, но вдруг передумала и опять запустила руку в мешок. Долго там покопавшись, она извлекла оттуда маленькую игрушечную руку и протянула мне. Я осмотрел сначала статуэтку, затем руку. Затем я полез в карман и достал мобильный телефон. Немного подумав, я набрал номер.
- Привет. Нужна помощь. Я понимаю, что Новый Год, но дело очень важное. Игрушку. Да, игрушку. Рука. Маленькая, фарфоровая. Как можно скорее. Просто очень нужно. Центральный каток. Пять минут? Жду. – я захлопнул телефон, засунул его в карман и постарался как можно теплее и утешительнее улыбнуться Снежане.
- Ну вот! – сказал я – Никаких проблем! Сейчас придёт добрый Санта Клаус и починит тебе эту игрушку!
Я не знаю, что я сказал неправильно, но девушка вдруг резко изменилась в лице. Она стала напуганной
- С-Санта Клаус? – спросила она, заикаясь.
Так. Определённо, шутка про Санта Клауса, если это можно назвать шуткой, ей не понравилась.
- Если бы, - весело сказал я, - всего лишь мой друг. Он мастер. Часовой мастер. Но, уверяю вас, чинит он буквально всё!, - ещё около пяти минут я болтал с ней ни о чём, пытаясь хоть как-то поднять ей настроение. Тут у входа в каток припарковался бьюик, из которого вылез очень хмурых мужчина 30-ти лет. Увидев меня через стекло он сделался ещё более хмурым, насколько это только возможно, и ссутулившись направился прямиком к нам.
- А вот и он! - весело сказал я, - великий и непревзойдённый…
- Брось, - оборвал меня подошедший мужичёк.
- Здорово, старина, - сказал я и мы обнялись, как старые друзья. Впрочем, почему как?,– Снежана, это Мак, - представил я, - Мак, это Снежана.
- С добрым утречком, - неприветливо буркнул Мак, - Где пациент?
Я протянул ему игрушку и руку. Он, нахмурившись, как только смог, долго её изучал, а потом выродил:
– Только ты, Рэй, мог под Новый Год сломать такую замечательную игрушку и потом просить, чтобы я «срочно» её починил.
Я сконфужено улыбнулся.
- Мне нужен час, - сказал Мак и направился к своему фургону.
- Но, но… - пыталась возразить Снежана.
- Никаких «Но», - сказал я, - если мастер говорит, что ему нужен час, значит, ему нужен час. Зато потом игрушка будет, как новая! Даже лучше, я вас уверяю. А мы пока сможем с удовольствием провести этот час! Подождите минуту, - я кинулся к кассе и купил ещё один билетик. Затем я подбежал к Снежане, взял её за руку и потащил на каток, - Я надеюсь, вы не против?
- Но, я…
- Снежана, - сказал я взяв её за плечи, - сегодня – Новый Год. Сегодня один из самых счастливых дней в жизни, ну ведь правда? Так давайте получим от этого дня столько счастья и удовольствия, чтобы хватило на весь следующий год! - а потом я тихо добавил, - Снежана… Если вы мне откажите, моё сердце взорвётся. Я умру и моё тело станет таким же холодным, как этот лёд. Вы ведь этого не хотите, правда?
Снежана немного задумалась, а потом улыбнулась
- А почему бы и не покататься!
Я думаю не стоит говорить, что в эти секунды я был самым счастливым человеком на земле. И всё время нашего катания тоже. Мы кружились вместе с ней с бешеной скоростью. Все посетители катка с почтением расступились и аплодировали нам при каждом пируэте. Это было восхитительно! Но... Всё испортил Мак. Снежана увидела его хмурую физиономию через стекло и остановилась как вкопанная. Мне даже пришлось придержать её, чтобы она не упала.
- Пойдёмте, Рэй. Мак нас зовёт.
- Шут с ним, с Маком, давайте ещё покатаемся!
- Я не могу, Рэй, я и так уже очень опаздываю, - умоляюще сказала она мне.
Я не смел возразить. Я скорчил самую кислую физиономию, на какую был только способен и мы вышли к Маку. Он с не менее кислой и хмурой физиономией протянул мне игрушку. Я осмотрел её. Думаю, не стоит замечать, что она была как новенькая. Да и это было бы неправильным замечанием – она была лучше, чем раньше! Старина Мак ухитрился её как-то обработать, что она теперь сверкала, как волшебная.
- Вау… - только и сказала Снежана.
- Ага, - подтвердил я.
- С тебя ящик пива, - сказал Мак и развернулся, чтобы уйти.
- Постой дружище, - крикнул я, - подожди.
Он остановился. Я подошёл к нему и мы с ним немного поговорили. Потом мы обнялись и он пошёл к бьюику. А я пошёл к Снежане. Она уже спрятала игрушку в мешок.
Такого потока слов я никогда раньше не слышал…Как она меня только не благодарила. Что она мне только не говорила… Я покраснел весь: от пяток до волос. И тут я допустил одну из самых главных ошибок в своей жизни. Я сделал неудачный жест рукой. Боже, как я себя проклинаю за этот жест. Я как-то ужасно коряво пошевелил рукой, обнажив часы. Взор Снежны упал на них и она осеклась.
- Простите, Рэй… Мне уже пора. Я действительно жутко опаздываю. Не хочется расстраивать дедушку. Спасибо вам за всё, Рэй. Спасибо вам за этот замечательный день. Я вас никогда не забуду. Она поспешно собрала мешок, - как я вас могу отблагодарить?
- «Одна ваша улыбка – для меня награда», - процитировал я слова какой-то песни, - но постойте! Как мне можно вас найти?
Её глаза снова стали грустными, как и тогда, когда я её впервые увидел.
- Боюсь, что никак, Рэй. Простите меня. Я… - и вдруг лицо её преобразилось, - Вы верите в Санта Клауса, Рэй?
- Я… Что? В Санта Клауса? Когда как… - сказал я и понял, что сморозил глупость, - То есть…
- Рэй. Помните. Санта Клаус есть. Это не сказка, - сказала она неожиданно серьёзно, - он есть и всегда был. А теперь прощайте, Рэй, и… спасибо вам за всё…
Она чмокнула меня в щёку и… побежала. Я был в смятении…
- Снежана! Постойте! - но она была уже слишком далеко… И, чёрт побери, тут произошло невероятное. Провалиться мне на этом месте, если она не исчезла в тот же момент, когда я моргнул!
- Снежана… - только и успел сказать я…

Я думаю, не нужно говорить, что весь следующий день полетел к чертям собачьим… Я очень долго стоял возле катка и гладил рукой то место, куда меня поцеловала Снежана… Я не помню, как я добрался домой. Когда я пришёл, у меня жутко болела голова. Было восемь часов вечера. Чтобы хоть как-то унять боль я достал из бара полупустую бутылку коньяка. Стаканы я доставать не стал. Напившись как следует я заснул и проспал до часу ночи. Новый Год я проспал. Проснувшись я сходил в уборную. А когда я вернулся в гостиную, то увидел это. Эту коробку под ёлкой. И вот теперь я стою и читаю записку, прикреплённую к ней:

Рэю от святого Николаса и Сне… Снежаны…
Сне… Снежана? Сне… Снегурочка? Неужели это правда? Я яростно разорвал упаковку и открыл коробку. На глаза навернулись слёзы. В коробке лежала игрушка. Нет, не та игрушка, другая. В этот раз подставка белела, как лёд. А по нажатию на кнопку кружились на нём не танцоры, а… Я со Снежаной. Высотой всего десять сантиметров она кружилась вместе со мной и смеялась, глядя мне в глаза. И я смеялся вместе с ней. Мы были счастливы.
Ещё около часа я исступлённо стоял и со слезами и улыбкой на лице смотрел на игрушку. Потом я выключил её, пошёл в ванную и умылся. Затем я достал мобильный телефон.
- Алло. Здравствуйте, девушка. Могу я заказать билет в Лапландию? Один. На завтра. Есть только на послезавтра? Отлично. Спасибо, до свидания.

Я подмигнул своему отражению в зеркале.
- Ну что, Рэймонд Эрвин? Отправишься на поиски своей возлюбленной на край света?

На полочке, прямо передо мной стоял флакон с одеколоном. Наполовину полный флакон с одеколоном.
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Январь Вторник, 2008 14:24, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Оскар Сірий "Козацькі байки"

Сообщение Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 00:44

Козацькі байки. Оскар Сірий.

Козацькі байки: Казка про лихого але безвусого козака Дмитра, справжнього лицаря, та його пригоди і вчинки, про те як він дружив, любив, і бився, як друзів й ворогів знаходив, у місті славнозвісному але мною не названому; із глосарієм

Розкажу я вам байку козацьку про лихого але безвусого козака Дмитра, справжнього лицаря, та його пригоди і вчинки, про те як він дружив, любив і бився, як друзів й ворогів знаходив у місті славнозвісному але мною не названому; і так ось вона починається:
Гулко гуділи черевики, вистукуючи по дерев’яному помостові. То танцювали козаки. Не той концертний танець, що багато зараз можна побачите театрам чи будь-де, був то справжній бойовий козачий пляс у присід. У різні часи його за популярнім мотивом кликали по різному, був він відомий і як козачок, а зараз його гопаком кличуть. Позривали козаки шапки и по бритим лобам котилися градини поту. І здавалося, що танець і не зовсім танець – от козак під коня піднирює, ось він у високому стрибку вершника збиває. Гарно танцювали козаки, і пішли вони далі з помосту разом із музиками, спрямували вулицями танцювати. Дуже гарно серед них виплясував молодій стрункий козак без чуприни, але з густим довгим чубом. То був Дмитро. Дмитро був козак лихий. І хоча вусів він не носив серед коша і отамана ходив він у повазі.
У місті в той день був ярмарок. Можна було подивитися, скуштувати та навіть придбати дива дивні, рідні та заморські. Багато різного люду приїхало на ярмарок до міста, і німці були, і англійця можна було зустріти, москалів теж багато було і жидів теж, авжеж, куди ж без них. Ось шаблюку зачаровано продають, ось солодощі, ось шар дивній, що місця інші показувати може, ось одяг дорогий до якого грязюка та й пил не пристає... Багато див різних.
Усім містом танцювали б козаки, як би не зупинив би їх у одного з помостів вигук Дмитра:
- Дивіться хлопці, це ж Павло!
І справді на черговому помості був Павло Невіра, він теж танцював, танцював він привезеній москалями, але сподобавшийся танець - бариню.
Танцювали Бариню із дівчиною і треба було виплясувати так, щоб не підпускати по неї суперника, а той старався відтиснути вмілим рухом і зайняти місце біля дівчини. Тяжкий був танець, бо неможна не то що доторкнутися до «барині», навіть налякати різким рухом. Гарно Павло танцював. Одного відтіснив, захистів красуню від іншого танцюриста.
- Та дайте я спробую! – вигукнув Дмитро і поліз на поміст.
Завертівся, запригав, підкотився, обернувся та й відтиснув Павло від дівчини. Той все намагався, але повернутися на місце партнера не зміг.
- Якою ти красунею стала, Оксано, - прошепотів Дмитро дівчині на вушко.
Ображеній Павло вже збирався піти, коли Дмитро й його зупинив:
- Що, друже, не впізнав? – запитав він.
- Дмитро, це ті! – одним голосом сказали Павло й Оксана.
- Авжеж я, хто ж ще? Дідько лисого очікували?
Здалося Дмитро, ніби не дуже йому зраділи, хоча й прийняли ласкаво.
- Якого б подарунка ті хотіла, Оксано? – запитав Павло.
- Черевички, як у цариці! – відповіла та, та засміялася.
- Все жартуєш, - відповів Павло.
Старі друзі мали бесіду серед гуркоту козацьких розмов у шинку що тримали батьки Оксані та Галі. Молодшу сестру – Галю Дмитро спочатку й не впізнав, підійшов до неї привітався, була вона струнка і гарна, більш сором’язлива за старшу сестру, тиха й спокійна.
- Чого мовчиш, Галю? – спитав Дмитро. – Чи не впізнала?
- Впізнала, Дмитре, - відповіла та не підіймаючи очей.
- Ти справжньою красунею стала, - продовжив хлопець. – Як твої поважні батьки?
- В них і запитай, - тихо відповіла дівчина, почервонів.
- Чи не рада мене бачити?
- Чому, рада.
- Та може ще мені розкажеш, який подарунок треба, щоб сестра твоя Оксана заміж за мене пішла?
- Я вважала що ми... - Галя почервоніла. - Чому ж ні, розкажу. Спершу сміливість свою докажи сестрі моїй. Потім турботу – хустинку треба, та не просту, а чарівну, у якій в мороз не холодно в спеку не жарко. А потім – що робити спроможний і хазяїн гарний.
- Як же я це доведу?
- Тобі вирішувати. Мабуть мені ніколи не буті такою гарною як сестра, - тихо додала вона.
Дмитро промовчав. А потім Павло запропонував:
- Бачу ти, Дмитро справжній козак, а не бажаєш участь у змаганні прийняти?
- Чому би й ні? – хотів Дмитро підкрутити вуса, але того не було, усміхнувся. – Коли це козаки від перемог тікали?
- Подивимось, - відповів Павло.
На ярморці й насправді ставили цілі для стрілянини, готували місце для боротьбі й фехтування.
Збирався натовп, десь вигукували, що славне буде свято. Змагання привернули багато різного люду. Старий козак, що служив писарем, на длиннючому шматі папера записував усіх хто бажав брати участь у змаганні. Записав він і Дмитра з Павлом, окинувши оком, побажав успіху.
Коли вже підійшов час змазання вийшов старий козак на поміст й проголосив:
- Панове! Що важливо для справжнього лицаря? Влучне око й холодна голова. І щоб в ворога влучити, і щоб дівчини гарної не пропустити, - з натовпу почувся чиїсь регіт. – Тому, панове, почнемо ми зі стрільби. Хто пороху не нюхав, або бУхання боїться, ховайтесь по хатам будь ласка. Шановні пани стрільці, беріть свої рушниці і йдіть от до тої лінії, та пуляйте кожен у свою мішень потім мі порахуємо, та визначимо найлипшего стрільця. Сьогдоні ми ше й подивимось, хто краще пику б’є, та хто краще шаблюкою маше, а переможці отримають нагороду, із цих квіток...
- Та мій поцілунок, - вигукнула Оксана.
Біля Дмитра стріляв німець із тонкими рисами обличчя, гарній, із коротенькими вусами над верхньою губою, високий, сильний. Стріляв він влучно із мушкета довгого, із різними прикрашеннями із срібла. Він відстріляв свої три постріли і став дивитися як цілиться Дмитро. Козак влучив, перезарядив рушницю, натиснув на гачок, але та не стріляла. Дмитро оглянув рушницю, ніби все ціле, але...
- Пробачте, – сказав німець із легким акцентом опісля першого пострілу юнака. – Мені здається ваш мушкет на працює, можете стріляти з мого.
- Дякую, - відповів Дмитро із вдячністю, і достріляв ціль. – Гарний мушкет.
- Зроблено за замовленням, - німець кивнув. – Ви гарно стріляєте.
- Ви теж усі набої у центр поклали...
Доки молоді люди обмінювалися компліментами стрільба скінчилася, старій козак пройшовся роздивляючись мішені і відпускаючи коментарії:
- Із такою стрільбою ворог до тебе дійде і за зад вкусить, ой а ти, хлопче, здається його не вбити хотів а принизити, а ти, пане, жодного разу не промазав мимо молока, ось – гарна стрільба, - зупинився він у мішені Павла і пішов далі. – О, а я гадав краще за того хлопця вже й не буде.
Старий козак зупинився біля цілей Дмитра та німця:
- Гарно стріляєте панове, знімаю шапку.
Козаче подивився кожну ціль та сказав:
- Найкраще оці троє стріляли, - він вказав на Павло, Дмитра та німця.
- Цей трохи гірше, - палець вказав на Павло і той засмутився. – А ці двоє рівно, хто краще визначити не можу.
- Як би не цей пан я б і другого пострілу не зробив, - промовив Дмитро. – Вважаю, що його гідність робить його переможцем.
Німець хотів було щось заперечити, але його вже качали на руках. Дмитрові дісталося друге, а Павлові третє місце.
- Що ще важливе для лицаря? – знов проголосив старий козак. – Вміло даті ворогові в пику. Знавав я одного отамана, він ударом бика вбити міг. Натовкти пику вміти важливо, і у шинку буянові носа зворотити, і у бою, якщо без зброї залишився. Так що, панове, хто обличчя береже, або крові боїться тікайте по домах. А правила такі. Суперника треба або за коло виштовхнуті, або щоб він торкнувся землі будь чим, окрім черевиків. Деріться, боріться, або як дівчини кусайтеся, це не штурхобочний бій! – у натовпі знов почувся сміх.
Усі православні помолилися, заграли музики, хтось почав наспівувати щось войовниче, й у колі почалися бійки, комусь розбили носа, комусь дали в пику, хтось руку майже зламав. Перших двох суперників Дмитро переміг легко одному дістав по вусам, іншому ребра почесав. Навіть спітніти не встиг. А наступним мав бути той німець.
- Мені якось ніяково з вами битися, - проголосив Дмитро. – Ви мені допомогли а я вам за це в пику?
- Не треба сумлінь, - відповів той. – Не у манірності ми змагатися прийшли. Я вивчав французького савата і англійського боксу.
- Добре, - посміхнувся Дмитро. – Може й з козацького двобою щось вивчите.
Вони почали обходити один іншого, вдивляючись в рухи. Дмитро ходив дещо незграбно перевалюючись з ноги на ногу, а німець плавно як кішка. Спершу німчина вдарив рукою. Дмитро відхилився, розриваючи відстань. Німець вдарив ногою, швидко, Дмитро знов відскочив, рухи його теж змінилися, стали плавнішими. Й сам спробував вдарити іноземця ногою з тих прийомів, що роблять коли в руках шаблюка. Супротивник захистився. Дмитро намагався штовхнути, щоб той впав або вийшов за круг, але німець гарно маневрував.
Довго вони кружляли і билися, то Дмитро журом вертиться, то майже до землі припадає, але не торкається її, то намагається штурханів зі стусанами надавати. Німець знов спробував вдарити Дмитра ногою, але той підпірнув і вдарив чоботом під ногу, на яку спирався іноземець, так що той впав у пилюку. Здавалося чужинець зовсім не засмутився поразці.
- Це дивовижно, - проголосив він. – Ви маєте мене цьому навчити.
- Чому ж не розповісти про козацький двобій, коли людина гідна, - відповів Дмитро.
Лишився останній супротивник, то був Павло.
- Ну що, Дмитре, пам’ятаєш як у дитинстві один одному носи розбивали? - Повторимо? – люто й радісно вигукнув Павло.
- Ти ж друг мені, та не диво між друзями бійка, так і батько сина привітати може, - відповів юнак. – Але на супротивника повинно серця не мати. А в тебе, на мене, як я бачу, серце якесь є!
- Як сказав цей поважній пан, - не втіхав Павло. – Ми не у манірності змагатися прийшли. Заходь у коло.
- Коли тобі перемога важливіша за дружбу, то й бери її, - промовив Дмитро.
- Злякався! - вигукнув Павло, але Дмитро лише пожав плечима.
- Ось так, мі визначили тих хто найкраще вміє пики товкти, чи вам сподобалося, панове? – запитав старій козак і з натовпу почулися вигуки й улюлюкання. – Найкращім визнан отой юнак, ось той без вусів трохи гірший, та ще й отот німчина вміє кулаками махати. Але що відрізняє лицаря від раба? Лицар може зброю з собою носити, гарна шабля – найліпший друг і жінка справжнього козака, та хоч би й гопкоріза. Обережні будьте панове, бо гостра зброя, як нюх на вигоду у жидів. Бій до першої крові, або до очевидної поразки.
Знов перші суперники легко здалися Дмитрові. Дійшов він до останнього двобою й чекав на суперника. Між собою, хто їм буде, вирішували Павло та німець. Довго маневрував іноземець навколо юнака, швидко фехтуючи легкою дуельною шпагою. Вже втомився Павло розмахувати тяжкою бойовою шаблею і отримав уколу. Із злістю кинув він зброю у пилюку.
- Мабуть де доля така нам битися, - покачав головою Дмитро.
- Так, це дивний збіг обставин, - відповів німець.
Дмитро тримав у руках таку ж тяжку шаблю як і Павло. Добра зброя для битви та не дуже для бою сам на сам. Німець зробив швидкого уколу. Дмитро відхилив лезо і спробував контратакувати доки був свіжий, але німець відскочив і почав маневрувати, уважно дивлячись на Дмитрові рухи, він вже знав що той сильний супротивник. Дмитро захищався і намагався контратакувати але не дуже успішно, рухи його уповільнилися, він вже ледве втікав від швидких випадів та складних фінтів німця. І ось німчина, вважаючи що вже переміг, зробив довгий випад із припаданням на коліно. Дмитро, до того прикидаючись втомленим, зціпив леза, дозволив шаблі не розціплюючись нирнути під шпагу і зупинив вдар у самою пахви супротивника.
- Ви знов мене побили, друже мій, - промовив німець, простягаючи долонь. – Для мене буде за честь познайомитися з вами. Ганс Людвіг фон Бролен.
- Дмитро Чепига-Вбийчорта, - молодий козак пожав руку німцеві. – Маю за честь бути знайомим з таким гідним воїном.
Старій козак обійняв і розцілував у шоки переможців, навіть сльозу пустив:
- Житиме Батьківщина коли ще такі богатирі є! – виголосив він і роздав подарунки. – Тобі Дмитре – кришталеві квітка, не звичайна вона, зачарована, кому її подаруєш, та тебе і покохає, тобі німчику срібна – теж не звичайна, якщо почепиш її на одяг куля тебе не візьме, а тобі Павло – золота.
Оксана радісно сміючись поцілувала Дмитра, Павло хруснув зубами, а Ганс фон Бролен весело махав натовпові рукою.
- Що журить тебе козаче? – запитав німець опісля чарки горілки у шинку.
- Та ость оженитися надумав, - відповів Дмитро. – Та хочу подарунків дивовижних нареченій зробити. Хустку таку щоб у лютий мороз зігріла і щоб на спеці у ній не жарко. А також довести треба що я хазяїн гарний, а не пройдисвіт якийсь.
- А дівчина? – запитав Ганс.
- А що дівчина? – перепитав юнак. – Вирішуватиму проблеми за їх надходженням.
- Чому б тобі у старого козака не запитати? Степаном Шукайчурою його кличуть, чув я що він характерник., - прошепотів німець.
- Чому би й ні? Так і зроблю! – вирішив Дмитро. – Дивний ти Гансе, де ж ти так українською балакати навчився? І воїн добрий і пораду добру дати можеш.
- Не воїн я, - відповів Людвіг фон Бролен. – Я мандрівник і науковець, вчений тобто. А у подорожі без воїнського мистецтва ніяк. Сподобалося мені тут у вас і гарно і вільно.
- Отака німчина, наша Батьківщина, - відповів юнак.
Ганс нічого не сказав.
Знайти хату старого Шукайчури було не важко, люди добрі підказали, Ганс узявся супроводжувати Дмитра.
Гарна була хата велика, чиста, біленька, та хазяйство гарне теж. Дмитро зніяковіло постукав. Відкрив їм кріпкий не молодий вже чоловік із довгим сивим чубом і такими ж вусами.
- Добридень панове, чому прийшли? – запитав він без усяких натяків.
- А чи не тебе, батьку, Степаном Шукайчурою кличуть? – запитав Дмитро.
- Мене. Чи хтось ще окрім моєї жінки тут є, - відповів старий козак і роздивився по сторонам. – Бачу в вас діло якесь є важливе, заходьте, ми разом із старою снідати збираємось. Скуштуйте страв. Чим багаті тому й раді.
Нагодувавши гостів Шукайчура й спитав:
- І що ж до мене вас привело, синки?
- Чули ми, що ти, батьку, багато де був, та багато що тобі відомо, за досвід та знання тебе поважають, ось ми і вирішили що може ти нам допоможеш.
- Допоможу чим зможу, питайте...
- Батьку, я тут оженитися вирішив...
- У цьому питанні я тобі не помічник! – старий козак зареготав. – З того часу як я на своїй старій оженився я й що знав забув.
- Та ні батьку, - відповів Дмитро. – Мені подарунок треба незвичайний. Хустинку таку, щоб у лютий мороз зігріла і щоб на спеці у ній не жарко, та ще я чув про чашу невичерпану. Ой як її треба, щоб довести що я хазяїн гарний.
Старий козак потер підборіддя, покрутив довгі вуса й відповів:
- Хлопці ви здається гідні, допоможу вам, але не задарма. Хусту таку і жінка моя може пошити, але для цього дещо потрібно. З двох місць вода, з одного де лід ніколи, навіть по жарі не тане, з іншого – де навіть узимку не холодно.
Почесав Дмитро макітру, Ганс теж вуса погладив. Та сказав:
- Чув я про галявину, де сніг узимку ніколи не лежить та земля тепла завжди, і струмок там є, теплий завжди. Допоможу тобі.
- А я печеру, де лід навіть найтеплішого літа лежить, - додав Дмитро. – Так і вирішимо.
Печеру Дмитро знайшов швидко. Увійшов та ледве не потрапив до провалу, з якого віяло вологою та прохолодою, роздивився униз, й не побачив нічого окрім темряви. Проте кинуте каміння підказало, що десь там дно все ж таки є. Козак закріпив мотузку, посмикав її, перевіряючи надійність, узяв огниво, та чим підсвітити, та й поліз униз. Нижче й нижче. Здавалося що так і до пекла долізеш, але віяло аж ніяк не пекельними кострами та сірою, а ставало дедалі холодніше. Ось мотузки ледве вистачило до кінця крутого спуску. Сюди денний світ майже не потрапляв й Дмитро, прикривши очі, розпалив смолоскипа.
Коли очі звикли до світа, Дмитро побачив, що печера йде далі і пішов цим коридором. Він закінчувався невеличким проломом. Юнак став наврачки й підсвітив. Там далі прохід знов ставав ширшим, та лежали сніг і лід. Спершу Дмитрові стало страшно лізти у ту малу дірку, але він пам’ятав про свою ціль, перехрестився, та вваживши на козацьку вдачу поліз. Із трудом протиснувши зада, швидко набрав льоду, та почав вибиратися.
І тільки він дійшов до мотузки, смолоскип згас. Плюнувши на долоні козак почав підйом, і за декілька хвилин він вийшов із холодної печери.
А тим часом Ганс блукав лісом, шукаючи ту саму галявину. Втративши надію знайти її за прикметами та вказівками німець вже просто блукав лісом, коли вже стомлений перестав гледіти собі під ноги й почав наспівувати якусь пісеньку собі під ніс, і нібито раптово вийшов на ту галявинку.
У оточенні високих дерев була тепла галявина із високою соковитою травою, що росте тут й узимку... Дуже хотілося прилягти та й сна подивитися, але Ганс пам’ятав навіщо він сюди прийшов. Німчина пройшов повз кола із мухоморів до веселого струмка, вода у якому була теплою, майже гарячою та набрав її до фляги. І поквапився вертатися. І тільки йому здалося що він пішов з галявини, як він знов підходив до її центру.
Ганс потряс макітрою та спробував піти ще раз. І знов опинився у центрі галявини. Опісля того як спробував лишити її позаду ще декілька разів шагом, бігом, навіть ковзаючи із східним результатом, вирішив що для того щоб покинути цю галявину позаду, треба йти до її центру і спробував. І знов опинився у її центрі.
Може морок якійсь, і так, і навпаки пробував, - думав хлопець. Коли вже й це не діє, сказав собі Ганс, треба робити на вдачу, і збивши ногою мухомора, німець заплющив очі і побіг куди ноги несли, перечепився, трохи не розбив лоба, але не розплющуючи очей піднявся і побіг далі.
Коли він розплющив очі, він вже майже вийшов з лісу.
Хлопці знов зібралися докупи у Шукайчури вдома.
- Ось, батьку, як ти і казав... – Дмитро простяг флягу із водою, Ганс мовчки дав свою.
- А хустка майже й готова, - старий козак дістав її невідомо звідки. Узяв фляги, набрав до рота води з однієї, з іншої, підкинув хустку, дмухнув на неї дрібнім дощем, підхопив й сказав. – Готова.
Степан Шукайчура простяг її Дмитрові і той здивовано почав її роздивляться, а сам старий козак допив воду із фляг й сказав:
- Гарна водиця!
- Оце і все? – перепитав юнак.
- А ті якогось чаклунства очікував, - усміхнувся сивоусий козак. – Ми люди православні.
- Але ж працює...
- Авжеж, своїх не обманюємо, - тримай, хлопче, - відповів Шукайчура.
- Спасибі батьку.
- А зараз із чашою невичерпаною вирішимо. Тобі ж що ти хазяїн гарний довести треба?! - сказав старий козак. – Йдемо на двір.
І підвівши Дмитра з Гансом до стосу казав:
- Десь там, усередині одного з полін й лежіть чаша, ось сокира, шукай, - опісля цих слів старого характерника Дмитро здивовано глянув на сокиру, на стіс і на самого Степана і той додав. – Я не жартую.
І почали юнаки дрова колоти. Раз-два, раз-два, доки останнє не залишилося. Вдарив його Дмитро сокирою, то розкололося і зсередини відщепилася й викотилася дерев’яна чаша.
- Диво яке, - наголосив він, а старий Шукайчура вже стояв на подвір’ї і крутив вуса.
- Оце майже й усе, - сказав старий козак. – Тепер треба оцю баддю наповнити водою зі струмка цією чашою й усе.
- Як же батьку, - сказав Дмитро. - Це ж тиждень бігати.
- Терпи, козаче, отаманом станеш, - відповів характерник, усміхнувся й смикнув себе за вуса.
Сів Дмитро думати, й надумав. Покликав Ганса, й потягли вони удвох баддю до струмка, де Дмитро й почав черпати воду. Десь з годину він черпав і коли зовсім мало залишилося до повної, струмок мов засох й зник. Дмитро почав лити останню чашу, а вода все не виливалася й не виливалася, текла й текла...
Тоді вилили вони з Гансом воду з бадді, принесли її на місце і наповнили з невичерпаної чаші.
- Спасибі тобі, батьку, - подякував Дмитро Шукайчурові. – А що тепера зі струмком буде? Чи вірно те що ми зробили.
- Вода інший шлях знайде, а струмок й житиме у чаші, завжди у ній чиста й холодна вода буде, а де чашу поховаєш, чи де вона розколеться, там і новий струмок життя почне.
- Спасибі батьку і за допомогу, і за нараду, - сказав Дмитро. – Коли весілля буде обов’язково із жінкою тебе запросимо, а доки прощавай.
- І ти прощавай, але пам’ятай, що близькі б’ють удвічі болючіше.
Дмитро і Ганс спрямували до шинка, розмірковуючи над дивною порадою сивоусого характерника.
А у шинку батьки Галі й Оксани здіймали галасу. Галя ревіла десь у куті, її мати – Марія носилася усім приміщенням й істерично голосила, батько - Петро допивав здоровий пузир горілки.
- Що трапилося? – запитав Дмитро Галю.
Та його ніби то не помічала й продовжувала голосити. Ганс бігав за пані Марією, намагаючись зупинити її безглузду метушню. Дмитро сів рядом та спробував заспокоїти Галю, погладив по голові, прошепотів щось заспокійливе і коли ридання стали сходити на ні, знов запитав, що трапилося. І тоді вона розповіла:
- З Павлом коїться щось дивне, з того часу як ти повернувся, Дмитро. Але то що трапилося, ні в які ворота не лізе. Пів години тому він п'яний увірвався розігнав відвідувачів, почав бійку, став чіплятися до Оксани, трохи не розпочав різанину, затопив батькові в пику, вкрав мою сестру і втік. Що ж робиться!
- Оце так, - здивовано роззявив рота юнак. – Спробую допомогти. Я з ним побалакаю, куди він поїхав?
Галя вказала напрям, Дмитро сів на коня й поскакав як вітер. За декілька хвилин його наздогнав Ганс і, нічого не кажучи, поїхав поруч. Хлопці швидко залишили місто.
Спершу розпитуючи зустрічних, а потім читаючи сакму Дмитро вистежив Павла. Через коня втікача була перекинута Оксана, вона не билася та не кричала.
Він побачив переслідувачів та вдарив коня по бокам. Але через додаткову ношу його швидко наздоганяли.
Павло огорнувся та вистрілив з рушниці. Дмитро почув як скрикнув Ганс та впав з коня та із злістю всадив каблуками коневі в боки і той додав бігу. Павло знов обернувся та стрільнув з пістоля, але у останню мить Дмитро звісився з коня, та куля пройшла мимо.
Дмитро вихопив шаблю та спробував вразити Павло, так щоб не зачепити Оксани, той відвів вдар своєю шаблею, та рубанув у відповідь. Дмитро втік від рубача, заблокував наступний вдар, але той був такий потужній, що молодий козак впав з коня. Хлопець вже вважав що Павло втече, але той розгорнув коня й кинувся в атаку.
Дмитро присів, очікуючи, і коли Павло вже майже дістав цього шаблею, перекотився між ногами у тварини, швидко підстрибнув, та ухопив Павла ногами, зваливши його з коня. Хлопці покотилися в різні сторони. Оксана теж впала з сідла та й втратила свідомість.
Дмитро скочив, але Павло вже теж був на ногах. Бійці обмінялися вдарами. Потім кількома швидкими серіями. І жоден не зміг дістати іншого.
Тоді Павло промовив:
- Ця шабля незвичайна, доки вона в мене жодна людина зі зброєю у руках не зможе мене перемогти.
Дмитро нічого не відповів. Наступною серією вдарів Павло вибив у Дмитра з рук шаблю. Молодий козак стояв перед озброєним супротивником і уся його стать казала: «Руби!». Павло вдарив. Дмитро втік убік, уклонився від декількох наступних ударів.
- Ти не зможеш тікати вічно! – вигукнув Павло. – Ми ще побачимо хто з нас кращій.
Наступного вдару Дмитрові вдалося відвести лезо голою рукою та спіймати Павла за зап’ясток. Козак зробив кидок і трохи не зламав супротивникові руку. На мить Павло втратив свідомість, а коли отямився, Дмитро вже приставив до його горла свою шаблю. Переможений скрипнув зубами але мовчав.
- Що ж ти наробив, Павло, - сумно зітхнув юнак.
- Не роби цього, - роздався позаду голос Ганса. – Я живий, може оцей козаче пояснить свою поведінку перед тим, як голову йому зрубаєш?
- Ріж, - розпачливо вигукнув Павло. – Але вона ніколи не буде твоєю! Ми з Оксаною кохаємо один одного!
- А я тут до чого? - Дмитро виглядав розгубленим.
- Ти хотів вкрасти мою наречену! – не заспокоювався Павло. – Питав що їй подарувати, турнір заради поцілунку виграв. А ще другом мені був, зрадник, ненавиджу, Іудо.
Оксана отямилася й кинулася на груди Павлові і розплакалася.
- За Іуду ти в мене зараз по зубам отримаєш, - сказав Дмитро, суючи шаблю до піхов. – Дурень. Я Галю люблю.
- А що ж до Оксани чіплявся? - зблід Павло.
- Та я не хотів зарано визнаватися, здивувати хотів, подарунків піднести...
- Здається, місце мало велике непорозуміння, - промовив Ганс, розглядаючи срібну квітку у якій застрягла свинцева куля.
- Що ж я наробив! – скрикнув Павло. – Щоб стати сильнішим я за шаблю і науку чортові душу продав. Ой, горе мені...
Хлопець вдарився о землю головою.
- Що ти наробив?! - у один голос вигукнули всі присутні.
І Павло розказав як він трохи випивши горілки зустрів дивного чоловіка, що обіцяв йому допомогти. Багато обіцяв, казав що за допомогу майже нічого не потрібно, жартівливо казав та а що ж, лише душу, вона ж не матеріальна, а допомога – суттєва. Випили вони з ним ще, та й Павло з дуру й погодився.
Дмитро і Ганс переглянулися.
- Спробуємо допомогти, - пообіцяв козак.
Пекельника знайшли швидко, маленький товстий чоловічок із борідкою, задертим носом та у великій шляпі досі пив у шинку біля ринку й пропонував кожному «контракти».
Дмитро грякнув кулаком по столу, привертаючи увагу й сказав:
- Віддавай душу друга мого, чортяко!
- Що ж ви так кричите панове, не ламайте мені конспірацію, нічого я вам не віддам, нічого в мене нема, ніяких ваших друзів не знаю, я нікуди не літаю, залиште мене.
Дмитро схопив пекельника за бороду, смикнув й заревів у вухо:
- Віддавай Павлову душу, бо зарубаю!
- Не потрібно нервувати, пане, - відповів чортяко. – І чого ви цим доможетеся? Ми ж ділові люди, що ви можете запропонувати замість?
- Давай так, - сказав Дмитро. – Двобій. Ти переможеш – мою душу отримаєш, я переможу – його звільниш.
- Яке варварство, - відповів чорт. – Зіграти раніше пропонували, хто кого переп’є теж, продати пропонували, але битися – ні! Та я згоден! Які ваші умови.
- На шаблях, на пустирі о південь! – зразу випалив Дмитро.
- Та дайте мені хоч час обрати! – скрикнув чорт. – О півночі.
Так і вирішили.
Місяць світив з чистого неба коли Дмитро прийшов до домовленого місця. Сам. Спершу йому здалося що нікого там нема. Але за мить ніби із повітря з’явився чорт. Вже не у людській подобі. Ніс як у свинюки, червоні маленькі очі, які світилися, хвіст із загостренням, копита, сам із рогами, вкритий темно-червоним, майже багряним міхом. У руці він тримав зовсім не вила, а справжнісіньку шаблю, теж червону, якусь криву, ніби іржаву.
- Ангарт, - сказав пекельник, та став у якусь хитру фехтувальну позицію.
Швидкими випадами супротивники перевірили захист один одного, увесь час рухаючись. Чортяко із легкістю захищався від ударів, які з обох боків ставали дедалі швидші і складніші, складалися у серії. Ось вже страшна чортова шабля трохи не зачепила Дмитрові руку, відповідним вдаром козак ледве не насадив пекельника на лезо, але той зник, ось він був і ось – нема.
Позаду пролунав сміх, хлопець огорнувся й ледве встиг захиститися від удару, Дмитро рубанув у відповідь, але щезник знову зник. Сміх лунав то з одного то з другого боку і вдари сипалися один за одним. Зрозумів хлопець, що довго так не простоїть. Але не здолати якомусь пекельникові справжнього козака.
Помітив Дмитро наступного вдара, підсів під нього і схопив порожньою рукою шаблю, що над ним пролетіла, за лезо, гаряче воно було, обпік хлопець пальці, але нічого, як справжній козак стерпів. Не встиг щезник зброю кинути та зникнути, як покотилася його голова по траві від відповідного удару Дмитра. Запалали рештки пекельника, та зникли, навіть попелу не залишилося, а усі загублені їм души звільнилися.
Повернувся козак до шинку, де його друзі очікували, хвилювалися. Павло вже з батьками Оксани мирився, та із дівчиною милувався. Прийшов, та загубилися його привітання у радісному ґулі, підійшов козак того вечора до Галі та розповів все що на серці накипіло, про те, як кохає її до нестями. Дівчина зблідла, потім почервоніла, а потім і відповіла що теж його кохає, не розповіла лише як до Оксани його ревнувала, та поцілувала так, що батьки соромливо відвернулися.
А потім просив Дмитро у Петра та Марії доньку за нього віддати. І були свати і весілля велике й гучне, і подарунки коштовні, які із такими труднощами Дмитро роздобув. І жили вони довго й щасливо, хоча й не остання це Дмитрова пригода. А Галя розквітла, і хоча досі Оксану красивішою за неї вважали, Галя коли зрозуміла яких подарунків і зусиль вона гідна, як зірка засяяла. Гуляли на весіллі і Павло з Оксаною, і старий Шукайчура із жінкою, і Ганс Людвіг фон Бролен і багато іншого гідного люду...
І я там був, мед, пиво пив (нікому пику не набив), по вусам текло, а до рота не потрапило.

Глоссарий (для удобства «російською»).
Были среди казаков удальцы, которых враги называли "урус-шайтан", а сами казаки – пластунами - предтеча нынешней войсковой разведки. Могли проникнуть незаметно во вражеский лагерь, умели устраивать "залоги" или "засеки" (засады), ползать "по-пластунски", вжимаясь в землю, путать свою "сакму" (следы), бесшумно снимать часового и многое другое. Т.е своеобразная казачья разведка или спецназ. Поэтому для пластуна были важны навыки одиночного бойца.
Сакма - это слово в переводе с татарского означает вообще любой след, оставленный человеком или зверем, но у казаков - пластунов оно приобрело более широкое значение. Еще во времена Запорожья бывалые сечевики "слушали сакму", прислонив ухо к земле - и если слышен был гул от татарской орды, то говорили, что "сакма гудит".
Слово «характерник» обозначает человека, наделенного необычными, сверхъестественными способностями, и в силу этого уже резко выделяющегося в казачьей среде. Говаривали старые сечевые деды, будто эти бессмертники могут на людей туман насылать и сон навевать, в хортов оборачиваться, в речки переливаться, на двенадцати языках сердито разговаривать, из воды сухими, а из огня мокрыми выходить и заранее ведать тайные вражьи замыслы. Хотя часто бывало и наоборот - народная молва считала характерником личность сильную, неординарную, и приписывала ей чудесные качества. Так произошло со знаменитым кошевым Иваном Сирком, полковником Семёном Палием, сотником, а позднее наказным атаманом черноморцев Захарием Чепигой. В то же время предания донесли до нас имена характерников, совсем не упоминавшихся в исторических документах, но имевших, видимо, вполне реальных живых прототипов. Таких казаков-чародеев нередко именовали также "галдовниками" (от украинского "галдовать" - колдовать) и "заморочниками", потому как умели они напускать "морок" (туман, сон), а иногда просто называли знахарями и колдунами. Галдовниками могли быть не только пластуны или казачьи атаманы - ими могли быть и обычные с виду запорожские казаки -"голота", и кухари-кашевары, и старые сичевые диды, которые доживали свой век на хуторах и "плодили пчелу", и казаки-"молельники", которые уходили в монастыри или "печеры" "спасатися" молитвами и словом Господним, искать "покрова" Божьего для православного люда.
Самой яркой и необычной чертой характерников была их неуязвимость для пуль и сабель - именно благодаря этому волшебному свойству запорожские чародеи и попали в поле зрения польских историков.
Порой старый характерник брал себе в науку особо избранного казачка -"джуру" (или "чуру"), которому и доставалось "характерное слово" .
Термин "штурхобочний бой" несет в себе не только прочтение определенной манеры нанесения ударов («штурзанив»), но также и своеобразные правила кулачной забавы. Собственно, это и есть стеношный бой, в котором удары в лицо и ниже пояса, приводящие к увечьям, запрещены.
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 22 Январь Вторник, 2008 14:25, всего редактировалось 1 раз.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Котенок и Дракон. Джон Коннор

Сообщение Черный Ангел Ада 07 Январь Понедельник, 2008 22:20

Котенок и Дракон. Джон Коннор

Темной ночью Дракон опустился на лугу недалеко от стен дворца. Здесь по утрам выгуливали принцесс, и он намеревался завтра раздобыть себе новое домашнее животное. Найдя место, где трава была повыше и погуще, Дракон распластался на земле, подобрал крылья и приготовился ждать.
"Это хорошо, что я зеленый и плоский, - подумал он, - пока не нападу, никто меня и не заметит. Сами принцессы-то не кусаются, но у самцов, которые ее сопровождают, очень неприятные жала."
И в этот момент кто-то ударил Дракона по морде. Совсем слабо, но весьма решительно. Дракон скосил глаза, пригляделся и увидел у себя под носом котенка. Котенок стоял, растопырив тощие лапки, выгнув спину горбом и распушив хвост; от этого он казался вдвое больше. И это хорошо, потому что иначе Дракон бы его даже не увидел.
- Ты чего? - Удивился Дракон.
- Ничего, - ответил Котенок. - Я охочусь.
- На кого?
- На тебя.
Дракон моргнул, а Котенок важно объяснил:
- От вон той березы и до забора - мои охотничьи угодья. Раз ты сюда залетел - ты моя добыча.
- Да неужели? - усомнился Дракон.
- Точно-точно! - Котенок прыгнул вперед и накрыл лапками палец Дракона. - Я тебя поймал, теперь ты мой!
- И что ты будешь со мной делать? - Дракон заинтересованно склонил голову набок. - Съешь?
Котенок задумался.
- Нет. Не хочу я тебя есть. Ты красивый.
- А что хочешь? - спросил польщенный Дракон.
- Играть хочу. В кошки-мышки. Я буду кошкой, а ты - мышкой.
Дракон сел на хвост и озадаченно почесал лапой за ухом.
- Малыш, ты какой-то ненормальный. Я же Дракон! Ты меня должен бояться!
- Я никому ничего не должен! - вскинул мордочку Котенок. - Мы, кошки, делаем только то, что хотим. А я хочу играть.
- А больше ты ничего не хочешь? - прищурился Дракон.
- Хочу, конечно! - отозвался Котенок. - Я еще хочу, чтобы мне почесывали брюшко, поили меня молоком и катали на спине.
Дракон покосился в ту сторону, где громоздились в темноте башни королевского замка.
"Да ну ее нафиг, эту принцессу!"- подумал он
- Ладно, - кивнул Дракон Котенку, который уже пристроился тереться мордочкой о драконью лапу, и бережно подхватил его когтем под брюшко. - Хочешь жить у меня?
- А ты будешь со мной играть?
- Буду. И молоком поить, и брюшко почесывать.
- Я согласен, - важно кивнул Котенок и вскарабкался Дракону на спину. - Все-таки хорошо, что я тебя не съел!

А принцесса даже не узнала, какой прекрасной участи ей удалось избежать.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности


Вернуться в Конкурсные рассказы

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0

cron