Этап 7. Полет.

Модераторы: Amilda, Flavella

Этап 7. Полет.

Сообщение Черный Ангел Ада 17 Февраль Воскресенье, 2008 18:43

Тема: Полет.
Количество участников: 6
Сроки: до 17.02.2008.

Результаты авторского голосования:

1. Мемуары героев, вырванные страницы. (Dorian) - 16
2. Несложившая мечта о полёте. (Шалтай Болтай ) - 13
3. Рожденные летать не могут приземлиться. (Маришка) и Икар. (Dorian) - 12

4. Я пущенная стрела. (Витязь) - 11
5. Ночь, когда человек спас ангела. (Mr. Demetrius) - 5

Читательские симпатии:

Рожденные летать не могут приземлиться. - 33% [8]
Несложившая мечта о полёте. - 4% [1]
Ночь, когда человек спас ангела. - 16% [4]
Я пущенная стрела. - 16% [ 4 ]
Мемуары героев, вырванные страницы. - 8% [2]
Икар - 20% [5]

Всего голосов : 24

Отзывы, пожелания и критику авторам данных произведений можно изложить в теме "Я вызываю вас на дуэль"



Рожденные летать не могут приземлиться

Тем, кого нет рядом…

Икар, прощайся с акациями
1
Солнце садится. Алый закат отражается в твоих мечтающих глазах, обращенных к небу, лучами своими выжигая из души остатки одиночества. Ты свободен! Ты летишь!
Прощайся с акациями старого города. Тебе больше не вдыхать их дурманящий аромат. Больше не видеть, как за их кронами одинокое прячется солнце. Потому что отныне ты и солнце – едины. Скажи акациям: прощайте! Они были безмолвными свидетелями твоего превращения. В их тени ты нашел свои бумажные крылья. В их тени ты учился летать. И ты покидаешь их! Так попрощайся же с ними, как следует! Это твои акации!
Под тобой земля. Где-то далеко. Она тебе не нужна больше.
Да, ты пытался. Только Бог да эти акации свидетели, ты пытался жить на этой земле. Быть как все. О! Как ты хотел! Как жаждал этого! И зря! Все-все зря. Силы были на исходе. И новый прилив крови в сердце дал тебе возможность, наконец, в полной мере ощутить то самое. Манящее! Что сокрыто в синеве бездонного неба. В червонном золоте заходящего солнца! И ты взлетел. Взлетел, как Икар, чтобы опалить крылья. Сгореть дотла. Упасть на землю! В этом жизнь. Счастье. Красота – в падении.
Закрой глаза. Почувствуй дыхание ветра тебе в лицо. Лучи солнца проникают в самое сердце, в самую душу. Опаляют. Дышать все труднее. Ветер остался где-то далеко. Не добраться до него. Выше. Выше. Выше. Взмах крыльев. Вздох. Покой. Ты ослеп от солнца. И не видишь падения…

2
Немного другая сказка

Мой старик был рыбак не великий.
И не ладно-то жили мы с ним.
Только грошик в кармане возникнет,
Так пропьет его мигом одним.

И бивал меня смолоду, нехристь!
Видно, сила дурная в руках.
А куда я с дитем-то поденусь?
Вот и жили мы, стало быть, так.

А дите-то я думала в помощь:
Подрастет – припугнет старика.
А оно подросло, да и в город –
«Ах, рыбачить? Нашли дурака!»

И ни весточки больше не выслал.
Уж с тех пор девятнадцатый год…
Я вот думаю, стало быть, письма
Не осилил дурной сумасброд!

А старик-то с тех пор разошелся!
По портовым гулял кабакам.
Я ему говорю: не позорься!
А старик волю дал кулакам!

Время шло. Мой старик не моложе.
Да и я все же бабка в летах.
Он ворчит мне: «Ни кожи, ни рожи!»
А ведь сам-то едва на ногах.

Тридцать лет и три года – не шутка!
Попривыкли друг к другу давно!
Ну, пускай не дарил незабудки –
А ведь муж-то, поди, все равно!

Расхворался – лечу… Хоть не дохтур.
Ведь кормилец – какой-никакой.
И неважно, что в море улов-то…
Проживем мы и так год-другой.

Как-то два дня подряд ни единой
Он рыбешки до дому не снес.
«Все-то травка морская и тина» -
Проворчал, потирая свой нос.

А на третий – бельишко стирала.
Раскололось корыто мое!
Прямо сердце от горя упало…
Вот, старик, уж житье так житье!

А старик легок мой на помине.
Прибежал – а глаза-то на лбу!
- Ох, старуха! Что сталось-то ныне!
Дай попить, а не то я помру!

Напоила я деда водицей.
- Что случилось. Скорей отвечай!
Мне со стиркой, как видишь, возиться!
- Не сбежит твоя стирка, пускай!

Слушай, бабка, что было, что было!
Невод бросил я в море, тяну –
А там рыбка златая… Спросила:
Отпусти меня, старче, прошу!

- Ай да дед! Полно сказки мне слушать!
Вишь – корыто… Поди почини!
Хватит бить тебе, старый, баклуши!
Что стоишь-то? Иди же, иди!

- Погоди, чай не веришь мне, бабка?
Ну-ка слушай, пока говорю.
Рыбка мне обещала подарки!
Говорит: Ты, что хошь, - подарю!

- Ну и что ты ответил ей, старче?
Ты у ней хоть бы грош попросил?
- Разве можно, старуха? Да как же?
Я бы рыбкин подарок пропил!

Я стояла. Смотрела на деда.
Мне бы плакать, а я все молчу.
Тут такая чудная победа…
И кому? Старику-дураку?

Я взглянула опять на корыто,
На землянку, что скоро сгниет.
Да, вот так все давно пережито…
И ведь мне не семнадцатый год…

- Дурачина, старик! Простофиля! –
Возопила я с гневом ему, -
Что ж ума-то тебе не хватило
Хоть корыто просить! Ой, помру!

Я от злобы уже задыхалась,
А старик с перепугу бежать.
Я с корытом разбитым осталась…
Что со старого ирода взять?

Завалилась на печь от обиды.
Старика раньше утра не жди.
Задремала – а снится корыто…
И всю ночь шли хмельные дожди.

Как проснулась я, глядь – а под печкой
Дорогое корыто лежит.
Пьяный дед меня будит со свечкой,
Что в руках его тускло горит.

- Ах ты, ирод поганый! Напился!
Где корыто достал, говори!
- Да я к рыбке ходил! Напросился!
Тихо, бабка, давай, не ори.

Ты просила корыто – принес ведь!
А что пьян – так ведь надо ж обмыть!
- Сколько влезет в тебя моей крови?
Сколько мне с тобой, иродом, жить?

Ой, дурак-то! Принес он корыто!
Как живем – погляди, погляди!
Вишь – землянка-то в щепки разбита!
Ноги в руки да к рыбке иди!

Мой старик заартачился мигом.
- Не пойду, - говорит, - не пойду!
Что ж мне делать? Вот лихо-то, лихо…
Сколько лет я терпела беду!

- Говорю тебе, старый негодник,
Быстро к рыбке! И даже не спорь!
- Оказалась змеей подколодной!..
- Хоть седины свои не позорь!

Тридцать лет и три года терпела
И нужду, и побои, и грязь!
Надоело, ты слышь? Надоело!
Ну, сходи! Ну, в последний-то раз!

Мой старик покачал головою.
- Ну, смотри. И потом не проси.
Взял он шапку корявой рукою
И ушел, поправляя усы.

Час прошел, а ни слуху, ни духу.
Вдруг землянку мою затрясло.
Завопила, схватилась за брюхо.
Только глядь – а уже и прошло.

Вместо старой разбитой землянки
Тут изба со светелкой стоят.
Хороша и для гордой дворянки,
На которой смарагды горят.

Я смотрела на синее море.
И мечтала, как в детстве, опять.
Вот дворянкой бы стать столбовою
И в столице свой век доживать…

Воротился мой дед. Снова пьяный.
Поглядел на ворота, избу.
Да, избушка и впрямь наша ладна,
Только дед мой совсем ни гу-гу.

Я к нему подбежала с порога.
- Ну, когда перестанешь ты пить?
Вон, в каких распрекрасных чертогах
Будем ладно да складно мы жить!

Ты все пьешь. И подарка не ценишь!
Коли так, то скорей воротись
И у рыбки проси на коленях,
Чтобы славной дворянкой мне быть!

Мой старик захмелел, еле ходит.
На меня мутны очи поднял.
Но, гляжу, нужных слов не находит,
Снова к рыбке своей пропетлял.

Я довольна своею затеей.
Вот на старости лет благодать!
Только б дед воротился скорее.
Старый черт – и не дать и не взять!

Уж и ночь на дворе. Непонятно.
Благородства в крови нет и чуть…
Да и ладно с дворянством-то, ладно!
Но куда ж мой старик держит путь?

Вдруг смотрю – в зеркалах отраженье.
Я хожу вся в собольих мехах,
Шея – вся в золотых украшеньях,
Руки – все в дорогих жемчугах…

Вот так диво! Ах, рыбка, спасибо!
Мой старик чашу выпил до дна.
Погоди, голубь мой сизокрылый!
Вот теперь ты ответишь сполна!

Я припомню тебе все обиды!
Все побои, лентяйство, нужду!
Машу, Глашу, Аксинью и Лиду –
Вот за них я в могилу сведу!

Воротился. Уснул у порога.
Как ни глянь – а ведь жалок, сатрап…
Как накажешь? И так ведь убогий,
Все одно ведь и он – божий раб.

На конюшню его отослала,
Чтоб не пачкал ногами ковров.
Что ж мне в жизни позора-то мало?
Наломает, поди, старый дров.

Зажила я привольно на свете.
Ела много. Спала допоздна.
Много надо ли в наши-то лета?
Но осталась кручина одна.

Мой Петруша – сынок ясноокий!
Сгинул где-то тому столько лет…
Что же в сытой мне старости проку,
Коли сына поблизости нет?

Я его отыскать повелела.
Оказалось, соколик, в тюрьме.
За кровавое страшное дело –
Вот так горюшко, горе-то мне!

Не помогут ни деньги, ни слава!
Не спасти из темницы сырой!
Не имела я этого права…
Ой, сыночек! Петрушенька мой!

А вот если б была я царицей,
То мне сила была бы дана!
Из сырой и зловонной темницы
Я спасла бы родного сынка!

Я про рыбку смекнула случайно
И послала за дедом в тот час.
Не раскрыла сыновнюю тайну,
Скрыв от дедовых пьяненьких глаз.

Говорю ему: К рыбке иди же!
И до пола пред нею склонись.
И запомни – тем лучше, чем ниже.
На подарок опять напросись.

Надоело мне просто дворянкой
В светлом тереме век доживать.
Я свободней была в той землянке,
И свободной хочу стать опять!

Надоели мне прежние лица.
Я в столице хочу проживать
Не дворянкой, а вольной царицей.
Это рыбка лишь сможет мне дать.

Мой старик отшатнулся от страха,
Побледнел, прошептал: свят, свят, свят!
Руки вытер о полу рубахи,
Опустил протрезвевший свой взгляд.

- Белены ты объелась, старуха?
Насмешишь ты все царство вокруг.
На старуху бывает проруха –
Быть посмешищем даже для слуг.

Я вскипела! Я сына спасаю!
А отец его пить лишь гаразд!
- Мигом к рыбке! Велю – отстегают!
А пойдешь – так прощу в этот раз.

Все стояла. На море глядела.
Вдруг не выйдет мудреный мой план.
Ох, Петруша… Кровавое дело…
Не какой-нибудь там шарлатан…

Оглянулась – дворец предо мною.
И ликует крещеный народ.
И войска мою честь салютуют,
Будто правлю не первый я год.

Я в палаты вошла, озираясь.
Чудеса! Чудеса из чудес!
Во дворце я теперь обитаю…
Эта рыбка, поди, сущий бес!

Тут пришел мой старик босоногий.
Пьян, как зюзя. И грязен, тиран!
Выражается, гад, бранным слогом,
Я – царица, а муж мой так пьян!

Что поделать? Гоню негодяя!
Хватит! Крови моей он попил!
Знать отныне его я не знаю!
Чтоб издох он теперь так, как жил!

Успокоилась – сразу в темницу
Петушка своего вызволять.
Чай царица, поди, а царице
Все позволено, к слову сказать.

Отворила я дверь, а Петруша
Уж в петле, хоть на стуле стоял.
«Мама, Матушка, грешную душу
Ты прости – я себя наказал!»

И повесился…

Море черное. Шторм расшумелся.
Тише, море, дай сыну поспать.
Он замерз – я хочу, чтоб согрелся.
Он упал, а ведь должен летать.

Мой Петрушенька, сын ясноокий,
Отдохни, ведь теперь хорошо…
Ты у доброго, честного Бога!
А меня-то оставил почто?

Море, море… Молю о забвенье…
На земле ведь покоя мне нет.
В этом солнце постылом осеннем
Не найти мне постылый ответ.

Вот старик пред моими глазами.
Он был прежде почти что родным.
Что же сталось? Что сталося с нами?
Разве может быть счастье простым?

- Вот что, старый, ступай-ка ты к морю.
Разыщи там ты кильку свою.
И потребуй дурехе на горе,
Чтоб меня, подколодну змею,

Утопила в бушующих волнах,
Чтоб мне стать им владычицей там!
Не перечь мне! Ну, полноте, полно!
Опосля отправляйся во храм.

И свечу там поставь, помолися,
Чтоб сыновни грехи отмолить,
И мои… Знаю, знаю, ты злишься….
Ну, о чем нам еще говорить?

Да, мы счастливы были немного.
Ты рыбачил. Я пряжу пряла.
Не в прекрасных дворцовых чертогах,
А в землянке, где жизнь прожила.

Ну, ступай, нам прощаться не стоит.
Может, свидимся. К рыбке ступай,
Пусть мне это желанье устроит,
А меня иногда вспоминай!

Мой старик покачал головою,
Развернулся и просто ушел.
Я ж глаза безнадежно закрою…
Я покину проклятый престол!

Да, вот так все давно пережито…
До утра старика и не жди…
Задремала – а снится корыто…
И всю ночь шли хмельные дожди.

Как проснулась я, глядь – а под печкой
Дорогое корыто лежит лежит.
Снова дед меня будит со свечкой,
Что в руках его тускло горит.

- Эй, старуха, что спишь, понимайся!
Погляди, чего я прикупил.
Ты в таком, хошь – стирай, хошь – купайся!
Ты не думай, я шаль не пропил!

P.S. Мечтайте!
Последний раз редактировалось Черный Ангел Ада 29 Апрель Вторник, 2008 22:38, всего редактировалось 3 раз(а).
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Несложившая мечта о полёте.

Сообщение Черный Ангел Ада 17 Февраль Воскресенье, 2008 22:18

Несложившая мечта о полёте.

Машина подскочила на очередной колдобине, Сергей поморщился. Извечная «вторая беда России» его всегда раздражала. И это называется Подмосковье. Яма на яме. Он не сразу согласился на эту поездку. Андрей долго его уговаривал. Не остановило даже отсутствие у Сергея девушки, с которой по идее и нужно было бы выезжать на загородные гулянки. Андрей притащил какую то свою знакомую, и вот теперь она сидела рядом с Сергеем на заднем сиденье авто, и с любопытством глазела в окно. Видать это «дитя города» не часто выбиралось из своих каменных джунглей на природу.
Сергей тоже глянул в окно, но тут же отвернулся и откинувшись прикрыл глаза. На что там глазеть то? Деревья, деревья, деревья. Спасибо насмотрелся. Вечеринку, на которую они ехали, устраивал кто-то из многочисленных знакомых Андрея на своей даче в Подмосковье. Андрей там бывал часто, но Сергея пригласил в первый раз. Они если честно и друзьями то не были. Познакомились, когда Сергей пришёл работать в небольшую фирму, компьютерщиком. Андрей работал там же, и они часто выходили вместе покурить да потрепаться о футболе. И вот Андрей видимо решил, что нового знакомого нужно повеселить, и пригласил его на эту загородную гулянку. Даже девушку Сергею подобрал. Машу.
Андрей сидел за рулём своей «Тойоты», а его девушка Алина расположилась рядом на переднем сиденье и непрерывно болтала. Она молола языком уже больше часа, и Сергей тихо молил всех богов, чтобы эту дуру укачало, что ли. Сил слушать весь этот бред про бутики, вечеринки и подружек, уже не было.
- Ну вот и приехали – объявил Андрей и свернул куда-то в право на просёлочную дорогу.
Дача оказалась вполне ухоженной. Небольшой домик из красного кирпича, рядом беседка. Хозяева вышли их встречать как только услышали шум мотора. Молодой парень и девушка лет двадцати. Сергей поразился сходству хозяина дачи с Андреем. Оба высокие мускулистые крепыши. У обоих короткий ёжик волос. Даже девушек они себе выбрали похожих. Блондинистых и длинноногих. Только глаза различались. У Алины они были зелёные, а у Клары подруги хозяина дачи, серые. Звали хозяина Михаил.
После знакомства и рукопожатий события пошли вполне обычным чередом. Выпили, закусили, потанцевали, ещё выпили. Клара удивилась, когда Сергей сходил к машине и достал из багажника небольшой плоский чемоданчик, переложив его на заднее сиденье.
- Кое какие бумаги с работы – объяснил Сергей – По пути назад хочу поизучать.
- Трудоголик – расхохотался Андрей и хлопнул его по плечу – Не умеешь ты правильно отдыхать.
Когда совсем уже стемнело, они расположились на полянке перед домом и Михаил угостил всю компанию каким то по его словам, коллекционным вином. И неожиданно спросил Сергея:
- А ты окультизмом случайно не интересуешься? Магией? Эзотерикой?
- Да нет – немного удивился Сергей.
Андрей засмеялся:
- Опять ты за своё. Понимаешь, Серёга, у Михи от этой магии-шмагии крышу снесло.
Михаил криво улыбнулся и перевёл разговор на другую тему. И тут Сергей поймал себя на том, что подсознательно прислушивается к какому то шуму, который словно зарождался где-то в средине черепа. Он поднял глаза на Андрея и увидел, что тот внимательно смотрит на него, с каким то странно заинтересованным выражением лица. Шум усилился. Сергей потряс головой. Андрей резко засмеялся. Неожиданно Маша, которая сидела рядом с Сергеем, как-то странно обмякла и мешковато опустилась на землю. Шум в голове уже напоминал грохот. В глазах всё поплыло и прежде чем потерять сознание, Сергей услышал, как Михаил сказал Андрею:
- Ну вот и хорошо.

***

Сознание вернулось резким скачком. Сергей потряс головой и тихо выругался. Он обнаружил, что сидит прислонившись к стене дома, а руки за спиной судя по всему скованы наручниками. Ноги были просто связаны. Он осмотрелся и увидел, что Маша также связанная сидит рядом и тоже уже пришла в себя.
- Проснулся? Это хорошо – услышал он голос.
Откуда-то из темноты вышел Михаил. Одет он был довольно странно. Длинный балахон, весь разрисованный непонятными закорючками. Что там написано Сергей при свете луны не разобрал.
- Что это значит? – резко спросил он.
Послышался смех. Из-за дома вышел Андрей в точно таком же балахоне. В руке он нёс горящий факел. Сергей обратил внимание, что по углам поляны, на краю которой они лежали, воткнуты четыре шеста, обмотанные чем-то на верхушках. В центре возвышался какой то предмет накрытый тканью.
Андрей поочерёдно поджёг шесты. Получилось четыре больших факела. Сразу стало светлее. Появились Алина и Клара в таких же балахонах.
- Понимаешь, мы тут начали баловаться практической магией. У нас тут что-то вроде клуба по интересам – проговорил Михаил, внимательно рассматривая Сергея – И захотелось мне опробовать один ритуал. Скажи, ты никогда не мечтал летать?
- Летать? – лицо Сергея вытянулось.
- Ну да летать. Ну ты понимаешь, парить в небе без всяких самолётов и прочей дребедени. Дышать ветром и обнимать небо. Как говорится манит меня небо. А в пилоты не берут.
- Да ты поэт просто. Только чокнутый. – рявкнул Сергей – Развяжи меня.
- Нет. Ты не понимаешь - вздохнул печально Михаил – Но это и не нужно. Ты ведь просто жертва. Жертва и не должна ничего понимать. У меня есть две мечты. Летать и бессмертие. Когда достигну первой, возьмусь и за вторую. Вот когда полечу….
- В дурку ты полетишь! Или в тюрьму! – почти выкрикнул Сергей – Какая на хрен жертва. Тебя же посадят.
Михаил расхохотался.
- Правда? А богатый папа для чего? Он меня любит. Отмажет. А у Клары вон папа вообще депутат. Кто же нас посадит, дурачок ты эдакий? И кстати не льсти себе, ты будешь далеко не первый. Население Москвы уже уменьшилось на десяток бомжей. И никто нас не посадил. Мы тебя закопаем там же где и остальных. Обещаю, искать не будут. Тем более Андрюха сказал, что живёшь ты совсем один. Даже родственников нету. А это как ты понимаешь самое то. Был ты и нет тебя – Михаил снова хрипло рассмеялся.
Он подошёл к предмету в центре поляны и сдёрнул с него ткань. Это оказался квадратный камень, весь так же исписанный какими то символами и пентаграммами.
- Мы понимаешь ли никак не доведём этот ритуал до ума. Но ты и твоя подружка нам в этом поможете. А если и сейчас не выйдет, ну что же. Найдём ещё кого. Людей в Москве много.
Клара хихикнула и они с Алиной принялись расставлять и зажигать по краям камня множество свечей. Андрей подошёл и схватив Машу поволок её к камню. Та истошно завизжала.
- Слушай – тихо сказал Сергей – Последний раз прошу, остановись.
- Извини, дружок – развёл руками Михаил – Тебе просто не повезло. Я любопытен и очень уж хочу полетать. Твоё мнение тут не учитывается.
Сергей рванулся в сторону, но просто беспомощно упал со связанными ногами. Он не увидел кто его ударил. Сначала по рёбрам. Потом ещё. Видимо били ногами, а из-за скованных за спиной рук у Сергея даже не было возможности прикрыть живот. Когда его перестали бить и перевернули на спину он к своему изумлению понял, что били ногами его обе девушки. Они стояли теперь с ненормально возбуждёнными лицами и казалось очень желали продолжить. «Сучки ненормальные» - пронеслось у Сергея в голове.
- Извини – проговорил склонившийся над ним Михаил – Но девочки иногда увлекаются. Нравится им это. Но ты нас отвлёк.
Сергея снова прислонили к стене, и вся четвёрка направилась к центру поляны.
Маша пронзительно кричала, когда они уложили её на камень. Михаил достал откуда то большой нож. Сергей молча смотрел, как он ударил девушку ножом в горло. Крик перешёл в бульканье. Четвёрка затянула странную литанию из которой можно было разобрать только что-то вроде «о владыка, дай нам крылья». Каждый обмакнув руку в кровь стал размазывать её по своему лицу. Сергей скривился. Громкость пения и воплей возросла. Когда все принялись обмазываться кровью, Сергею стало противно. Но когда Михаил начал наносить беспорядочные удары ножом по мёртвому телу и истошно кричать «О владыка тьмы, прими эту жертву, дай нам крылья», терпение у Сергея лопнуло окончательно. Он внимательно присмотрелся к предмету лежащему неподалёку и решил, что тянуть дальше нет никакого смысла.

***

Он осторожно пошевелил запястьями в наручниках. Потом стал слегка потряхивать ими, напевая себе под нос. Наручники щёлкнули и открылись. Верёвку на ногах он просто разорвал. Поднялся. Измазанная кровью завывающая компания, похоже, этого просто не заметила. Сергей хмыкнул. Летать они захотели. Ну сейчас полетите, больные малолетки. Предмет который он давно заметил, и правда оказался топором на длинной ручке. Видимо им на даче рубили дрова. Взвесив в руке топор, Сергей вздохнул от нахлынувших воспоминаний и быстро направился к четвёрке «колдунов».
Алину он ударил в шею, сзади. Умело ударил. Даже не ожидал, что за всё это время настолько не потерял навыков. Полностью снёс голову. Тут же, не замедляя движения, резко рубанул Андрея снизу в подбородок. Не засматриваясь на страшно разрубленное лицо, крутанулся вокруг себя и перехватив топорище у самого конца, саданул Клару в висок.
Повернулся к Михаилу. «Главный колдун» стоял с выпученными глазами и открытым ртом и с ужасом смотрел на лежащие вокруг тела. Сергей коротко ткнул его рукояткой топора в солнечное сплетение и когда тот, согнувшись упал, добавил ногой по почкам. Пошел к машине и принёс оставленный там чемоданчик. По пути нашёл моток верёвки. Факелы на шестах давали достаточно света, и он принялся аккуратно связывать Михаила.
Тот задёргался и срывающимся голосом начал кричать:
- Подожди. Не надо. Да ты… Ты понимаешь, с кем связался? Стой. Я заплачу. Денег. Отпусти.
Сергей удивлённо поднял брови:
- Отпустить? Это с какой же стати? – он не спеша проверил крепость узлов.
- Отпусти – Михаил визгнул и начал извиваться всем телом.
Сергей аккуратно ткнул его кулаком по рёбрам и когда жертва от боли перестала двигаться, продолжил:
- Понимаешь, Миха, тебе просто не повезло. Ты выбрал не ту жертву. Но ты не волнуйся, mio аmigo. Я знаю что делать. У меня есть опыт. – Сергей усмехнулся.
- Серёжа, не надо! – закричал Михаил – Пожалуйста, я не хочу….
- Но ты же хотел летать? Вот и полетишь сейчас. Куда полетишь вопрос другой. Как говорит один мой знакомый монах из Португалии, кто его знает, где нам будет лучше, в раю или в аду. И в этом я с ним согласен. И к тому же подумай сам, ты с такой лёгкостью был готов приносить других в жертву, так почему же ты удивляешься, что и сам стал этой жертвой?
Сергей открыл чемоданчик и извлёк оттуда широкий недлинный кинжал, с тёмной вытертой рукоятью.
- Сейчас я должен вырезать у тебя на груди своё имя. Ты извини оно несколько длинное, так что будет немножко больно. Но ты потерпи.
Разорвав на груди Михаила балахон, он аккуратно вырезал “Sancho Diego Velasker”. Михаил задёргался, закричал. Сергей потрепал его по плечу и ободряюще произнёс:
- Ну вот видишь, mio аmigo, не так это и страшно. Знаешь что я понял за всю свою жизнь? Что всё в этой жизни относительно. Когда-то я, как и ты, был молодой и хотел невозможного. Ты не удивляйся, я просто молодо выгляжу. Так вот после одного путешествия многое во мне изменилось – Сергей аккуратно нарисовал кровью крест на лбу Михаила – Ты никогда не бывал в Южной Америке? Зря. Поверь, это очень своеобразное место. Каждый раз бываю, каждый раз даю себе слово, что не вернусь обратно. Но приходится. Ты вот хотел сначала летать, а потом уж бессмертие. Зря ты это.
Сергей опустился рядом с жертвой на колени и поудобнее взялся за нож.
- Зачем, зачем – твердил Михаил – Зачем это?
- Quien sabe, мой друг. Quien sabe. Возможно, я тоже хочу летать. Только в отличии от тебя я знаю как это сделать. А мне ещё в Москву успеть надо. Завтра, как ты понимаешь на работу. Опаздывать нельзя. Правда тот же мой знакомый монах всегда повторяет, что я выбираю для достижения своих целей самые неприятные средства. Мы с ним часто об этом спорим. Давно уже спорим. Очень давно. Но он там в Лиссабоне, думаю, про нас не узнает. Правда?
И Санчо Веласкер, весело подмигнув лежащему на земле окровавленному человеку, принялся не спеша вырезать у него сердце. Ритуал левитации был сложным, а ему, и правда нужно было успеть вернуться в Москву. Он не любил опаздывать на работу.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Ночь, когда человек спас ангела. Апокр

Сообщение Черный Ангел Ада 17 Февраль Воскресенье, 2008 22:20

Ночь, когда человек спас ангела.

Вино было вкусным. Ещё бы: Orvietto Classico Campogrande. Вино из Тосканы не может быть невкусным. Ночь тоже была вкусной. Ещё бы: камин, кресло, плед, книга, трубка, музыка, дождь за окном. Что может быть лучше этого сочетания? Старый граммофон считывал с винилового диска звуки мюзикла Notre Dame de Paris. Музыка успокаивала душу. Хорошая музыка всегда успокаивает душу. А Les Sans-papiers, безусловно, была отличной композицией. Книга, занимавшая меня, также была интересной. The Lord of the Rings всегда нравилась мне больше в оригинале, чем в русском переводе. Впрочем, как и любая иностранная книга. У хоббита Бильбо в камине потрескивали свои дрова, а у меня свои. А вот кольца дыма я выпускал, признаться, не такие замысловатые, как старый хоббит. Что ж, у меня ведь и трубка была не обкуренная. Надо будет смазать её мёдом.

Часы возвестили меня о начале нового дня двенадцатью мелодичными ударами. Хорошее время. На меня нахлынули воспоминания… Однако, недолго я купался в их волнах. Мои размышления прервал странный звук за коном: что-то глухо стукнулось о стекло. Я обернулся на звук. Трубка медленно выпала у меня изо рта. Книжка отправилась за ней вдогонку. За окном был ангел.

Спиной к стеклу, на подоконнике, сидел ангел. Это было понятно по тому, что почти всё окно загородили огромные белые крылья. Ангел был девушкой. Это было очевидно, так как он был полуобнажённый. Поразительным было то, что её тело светилось в полуночной темноте, испускало размеренное белое сияние. Волосы были золотыми, и они тоже сияли. Я оторопел и долго не мог выйти из этого состояния. Через 5 минут ко мне постепенно стал возвращаться, казалось, навсегда покинувший меня разум. Судя по всему, девушка плакала. Мне не было видно её лица, но по склонённой голове и по периодически взрывающимися вверх плечами я понял, что она плачет. Я открыл рот. Потом закрыл его. Снова открыл и снова закрыл. Потом я собрал все силы в кулак, подошёл к окну и открыл его.

На меня повеяло холодом. Капли дождя сразу же намочили моё лицо и рубашку.
- Простите… - я коснулся рукой её плеча.
То, что следовало за этим сложно описать. Всё произошло слишком быстро. В одну секунду… Нет, в долю секунды. Она отпрянула от меня и, неизвестно откуда выхватив меч, приставила его к моему горлу. Я задрал подбородок, пытаясь ослабить нажим смертоносного лезвия.
- Ты меня видишь? – резко спросила она.
- Да, - сипло ответил я.
- Ты не демон.
- Нет, я – человек.
- Ты не можешь меня видеть!
- И тем не менее…
Вдруг она резко пригнула голову, обернувшись куда-то во мрак ночи. Ещё немного и она подарила бы мне вторую улыбку, чуть ниже подбородка. Потом девушка снова обернулась ко мне и несколько секунд пристально разглядывала меня прищуренными глазами. Затем убрав меч и толкнув меня ладонью в грудь она запрыгнула в комнату и закрыла окно. Толчок был интересным. Я даже не почувствовал прикосновения, но отлетел на 3 метра от окна, приземлившись недалеко от кресла.
- Кто ты? – также резко, как и в первый раз, спросила она.
- Николай Седов, - ответил я , потирая ушибленный бок.
- Я не спрашиваю твоего имени. Я спрашиваю, кто ты?
- Я… Ммм… Человек?
- Сейчас проверим, - сказала она.
С невероятной быстротой подбежав ко мне девушка достала откуда-то длинную иголку, схватила мою ладонь и насквозь проткнула её. Я инстинктивно дёрнулся, но боли не было. Крови тоже не было. Она вынула иглу и куда-то её спрятала.
- Что за…
- Молчать! Да… Ты не демон. Но как?! Как ты меня видишь?! Это же невозможно!
Девушка встала и обвела взглядом комнату. Взгляд остановился на распятии, висевшем над камином.
- Ты христианин, - сказала она, и я понял, что это не вопрос, а утверждение.
- Да. А кто ты, чёрт побери?!
Она изменилась в лице. Молниеносно подбежала ко мне, зашла за спину и зажала рукой рот. Девушка начала шептать мне на ухо.
- Я – Лориэль, ангел. Я не знаю, как ты меня видишь, но дело не в этом. За мной гонится тот, кого ты только что очень некстати вспомнил. И если он сюда доберётся, то не сдобровать ни тебе, ни мне. Сейчас я уйду. А ты возьмёшь со стены распятие, возьмёшь Библию, святую воду и будешь молиться. Молись всю ночь, пока первый луч рассвета не выглянет из-за горизонта. Думаю, всё обойдётся.
- Кончено, всё обойдётся…
Мужской голос был очень холодным. А сам мужчина был, судя по всему, очень горячим, так как он медленно выходил из камина.
- О Боже… - сказала Лориэль.
- Боже? Боже?! О, нет… Старик сегодня не в настроении, чтобы выходить на связь со своими заблудшими овечками…
Незнакомец рукой смахнул пламя со своего длинного чёрного плаща. У него было белое лицо. Но не такое белое, как у Лориэль. У ангела лицо источало свет неземной красоты. А у незнакомца лицо было мертвенно белым. И два чёрных глаза. Два туннеля, тянувших меня в свои глубины. И волосы… Волосы были ещё чернее глаз и чем-то напоминали рога.
- Прочь, сын ехидны, да будет во веки проклято твоё имя!
- Фи, как некультурно…
- Убирайся в пекло, чёртов плевок на лице мироздания!
- Чёртов? А я, почему-то, всегда думал, что «на лицо мироздания» меня «плюнул» твой Боженька…
- Не смей богохульствовать!
- О… Какой упрёк… И от кого? От самой Лориэль! От самой справедливости! Что же ты вчера, девочка моя, не была такой праведной, а? Когда убивала того мужчину?
- Он был подонком и заслуживал смерти!
- Тебе ли решать?
- Я…
- Ты. Ты убила его. Лишила жизни. Он не отправился в Рай. Но он и не отправился в Ад. Ты убила его душу. Ты нарушила Закон. И теперь, как не прискорбно это сообщать, ты – падший ангел. Такой же, как и я. И я пришёл за тобой.
- Как пришёл, так и уйдёшь! – вскричала Лориэль и взметнула меч вверх.
Незнакомец выбросил левую руку вперёд и схватил лезвие. Меч раскололся надвое. Правую руку он положил Лориэль на плечё и она опустилась на колени. Стало очень темно, пламя в камине стало зелёным, прогремел жуткий голос.
- Слушай меня, Лориэль, Свет Несущая! Слушай меня, Денницу, сильнейшего из ангелов! Ты нарушила Священный Закон. В час когда ты убила живую душу, ты пала. Отныне путь наверх тебе заказан. Ты лишена свой силы. Я низвергаю тебя в преисподнюю!
Лориэль закричала. От этого крика моё сердце сжалось в груди. Пришло время действовать. Я встал, отряхнул свитер, подошёл к ним и произнёс.
- Ммм… Простите, уважаемый… В данный момент вы находитесь у меня в доме. И у себя в доме я не потерплю подобного обращения с женщиной. Тем более – с ангелом. Поэтому, уберите, пожалуйста, руку с её плеча или мне придётся принять определённые меры.
Я попытался вложить в свой голос как можно больше решительности, хотя, подозреваю, что голос у меня местами дрожал. Я абсолютно не знал, какие «определённые меры» я буду принимать в случае «неповиновения», но отступать было некуда. Раздался демонический смех.
- Раб! Ты хоть понимаешь, с кем ты смеешь разговаривать?
- Люцифер, полагаю? – это была лишь моя догадка. В разговоре с Лориэль он назвал себя Денницей, но я раньше такого имени нигде не встречал. А вот образу Мефистофеля этот персонаж соответствовал вполне.
- Имя мне легион, ибо…
- Вас много, - закончил я за него, – Это я уже где-то слышал. Знаете что, «легион»? Мне очень даже наплевать на то, много вас или не очень, но ещё раз повторяю: я не позволю, чтобы в моём доме кто-либо вытворял подобные вещи. Я понятно излагаю?
Снова раздался жуткий смех.
- Храбрый щенок! Что ж, посмотрим на что ты способен.
Он оттолкнул Лориэль, и она всхлипнув крикнула: «Нет!». Но мне было уже всё-равно. Я рванул к камину и снял со стены распятие. Я выставил его перед собой как щит и произнёс:
- Убирайся в пекло!
- Крест? О, неужели ты и вправду так наивен?
Он щелкнул пальцами и распятие в моих руках загорелось. Было очень больно, но держать я его мог. Мне ничего не оставалось делать, кроме как молиться. На ум пришёл один из псалмов. Я стал читать его, а Люцифер то и дело смеялся.
- Не убоишься ужасов в ночи,
стрелы, летящей днем,
язвы, ходящей во мраке,
заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча
и десять тысяч одесную тебя;
но к тебе не приблизится.
Только смотреть будешь очами твоими
и видеть возмездие нечестивым.
Как только я это произнёс, произошло невероятное. С треском открылось окно, и молния ударила в руку, которой я держал крест. Крест медленно превращался в… Меч! Он вытягивался в лезвие и продолжал гореть. Но боли я уже не чувствовал. Мефестофельский смех резко оборвался. А я совершенно ошарашенный продолжал.
- Ибо ты сказал: "Господь - упование мое";
Всевышнего избрал ты прибежищем твоим.
Не приключится тебе зло,
и язва не приблизится к жилищу твоему.
Ибо ангелам Своим заповедает о тебе -
охранять тебя на всех путях твоих.
На руках понесут тебя,
да не преткнешься о камень ногою твоею.
На аспида и василиска наступишь;
попирать будешь льва и дракона.
"За то, что он возлюбил Меня, избавлю его;
защищу его, потому что он познал имя Мое.
Воззовет ко Мне, и услышу его;
с ним Я в скорби;
избавлю его и прославлю его;
долготою дней насыщу его
и явлю ему спасение Мое."
Меч стал поистине огромным. Он пылал адским пламенем. Нет… Он пылал райским пламенем. Пламенем Серафимов.
- Что ты на это скажешь, «легион»?!
И я стал рубить. Я никогда не занимался фехтованием. И меч я держал первый раз в руках. Но я рубил, как мог. Зрелище было невероятным: зеленоватый полумрак рассекал огненный кленок, а Сатана, как летучая мышь, летал по комнате и уворачивался.

Но вдруг он остановился. И достал свой меч. Его меч был чёрным. Широкое, матовое чёрное лезвие. Это был очень красивый и очень страшный меч. Я нанёс, удар, а он отбил его. Я нападал, а он отбивал. А потом он стал нападать. Он бил и смеялся. И я понял, что ещё немного и мне конец. Выпад! И… Рука почувствовала, как рукоять медленно вылетает из неё – он выбил у меня меч. Я посмотрел на место, куда он упал – там лежало распятие. Я зацепился ногой за ковёр и упал.
- Добро пожаловать в мой рай, ничтожество! – он занёс меч и ударил. Время остановилось. Лезвие медленно, очень медленно приближалось ко мне. Раздался женский крик – это кричала Лориэль. Между моей головой и лезвием оставалось не больше сорока сантиметров. Пустое и холодное пространство, заполненное смертью. А Лориэль всё кричала у углу. Я закрыл глаза и ждал удара. Думалось, что боль будет неимоверной. Но ничего не произошло. Я ждал. Казалось, прошла целая вечность. Но ничего не происходило. Я открыл глаза.

Перед моими глазами было пламя. Меч, объятый пламенем. Не его меч. На пламенном мече лежал чёрный меч. Его меч. Я поднял голову и зажмурил глаза. Огненное существо своим пламенным мечём сдерживало натиск Сатаны.
- Нееет! – закричал Люцифер, - Не сметь забирать у меня мою добычу!!!
- Я не в твоей власти, Денница. И он не в твоей власти. Уходи.
- Прочь, глупая тварь! Он принадлежит мне и у меня никто его не отнимет!
Люцифер поднял свой меч и хотел ударить огненное существо, но лезвие прошло сквозь него, сквозь пламя! И в тот же миг огненный клинок остановился в сантиметре от шеи Люцифера.
- Динница, первый из падших ангелов, слушай меня, Виртутаса, ибо я имею Власть над тобой. Убирайся в преисподнюю, где тебе и место. Он не принадлежит тебе, его душа чиста и у тебя нет власти над ним. Уходи.
Стана неистово зарычал, жутко искривил своё лицо и спрятал меч в ножны.
- Но она принадлежит мне! – он указал пальцем на Лориэль, - Она пала и теперь она навеки моя! Моя, слышишь!
- Нет, Денница. Лориэль прощена. Её спасла любовь. Любовь и смелость этого человека.
- Но она убийца! Она нарушила Закон!
- Да. Она наказана. Она уже не ангел. Отныне она человек: Лориэль лишена крыльев, но ей дарована душа.
Раздался жуткий крик Люцифера. Он поднял кулаки к небу и прорычал.
- Да будь ты проклят!!!
Затем он вздрогнул, успокоился и отрусил с плеч пыль.
- Что ж. Будь по твоему. Я уйду. Но я ещё вернусь. Я вернусь, помните об этом.
- Возвращайся. Я буду это помнить, - произнесло громовым голосом огненное существо.
Сатана подошел к окну и поставил ногу на подоконник. Затем он посмотрел на Лориэль, свернувшуюся в углу и сказал.
- А ты, человек, ещё пожалеешь, что не отправилась сегодня со мной в ад.
И он прыгнул. Ночная мгла слилась с его чёрным плащом.
- Ты храбро сражался, Николас. Ты достойный сын своего Отца. Будь счастлив и да продлятся твои лета на земле, - затем он повернулся к Лориэль, - Ты, Лориэль, живи. Живи и помни эту ночь. Пони ночь, когда человек спас ангела.
Он отвернулся, спрятал меч и… Растаял в воздухе.

Лориэль тихонько хныкала в углу. А я лежал на полу в полной растерянности. Было такое ощущение, что мозг распух и черепная коробка его больно сжимала. Скула саднила. Ребро болело. Я с трудом встал. В позвоночнике что-то хрустнуло. Я поднял с пола плед и подошёл к Лориэль. Крыльев у неё уже не было. Я укутал её в плед, опустился рядом и спросил.
- Может… Э… Кофе?
- Она перестала плакать. Вытерла слёзы и посмотрела на меня серьёзными глазами.
- Человек… Николай. Ты…
- Не стоит.
- Стоит. Я – Лориэль. Я – ангел. Бывший ангел. Я должны была быть низвержена. Ты спас меня. Я обязана тебе своей жизнью… Своей душой.
- Ты мне ничем не обязана. Ответь лишь на один вопрос: что за огненное существо спасло меня?
- Это Виртитус, Власть. Ангелам его чина дарована власть сдерживать силу Дьявола.
- Что ж. Спасибо ему…
- Нет. Спасибо тебе. Если бы не твоя Вера… Мы были бы уже мертвы. Даже хуже…
Я подал ей руку.
- Забудь. Долой тревожные мысли. «Будет день – будет пища», - я процитировал какие-то известные слова и, как всегда, забыл, чьи, -Ты знаешь, я чер… Я очень хорошо готовлю кофе! Или, может, ты предпочитаешь чай?
- А что это?
- Сейчас узнаешь…

Я отправился на кухню и приготовил крепкий кофе с коньяком. А потом мы до утра сидели на полу перед камином с Лориэль и пили кофе. Я рассказывал ей о нашей жизни. Она – об их жизни. Потом мы просто молча сидели. Сидели и смотрели друг-другу в глаза. Мы твёрдо решили, что все мы - ангелы, но только с одним крылом. Потому летать можем только обнявшись друг с другом.

Сейчас мне триста сорок два года. Зовут меня Николас Файйинер. Моей жене, Анжелине, много больше лет. Но мы вот уже несколько столетий живём душа в душу. И мы очень рады, что души у нас есть.
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Я пущенная стрела.

Сообщение Черный Ангел Ада 17 Февраль Воскресенье, 2008 22:22

Я пущенная стрела.

Написано нижеследующее под глубоким впечатлением от песен группы "Пикник" и с огромной благодарностью этой группе за вдохновение.
Если читателя затронут эти строки, наверное, ему стоит послушать песни "Мракобесие и джаз", "Королевство кривых", "Настоящие дни", "Пущенная стрела", настроение которых автор пытался воплотить в прозу.
Приятного чтения.


Однажды в предрассветную рань, когда солнце едва только показалось из-за горизонта, бросая первые лучи на просыпающуюся ото сна землю…
Однажды на границе рождения нового дня, когда обманщица-ночь неохотно уступала место чистому свету, а преступники и грешники, которым она покровительствовала, спешили найти себе убежище…
Однажды…
Кто знает, почему человек не может летать. То ли действительно тянет его к земле мифическая сила притяжения, которую никто никогда не видел, но в которую все так безоговорочно верят. То ли на душе его неподъёмным грузом повисли тяжкие грехи бытовой жизни. Как-то с детства так повелось - маме соврал, конфету съел в тайне ото всех. И всю жизнь так, по мелочам. А грешки-то копятся, возятся себе в тёмных потаённых уголках человеческой души. И чем их больше, тем и пятен тёмных на душе больше, тем и душе тяжелее. И ночами спится хуже, и совесть ноёт хуже больного зуба… А грешков всё больше, всё время копошатся в душе, суетятся в своих чёрных пятнышках, бегают друг к другу в гости, оставляя на душе тёмные следы грязненьких ног. Наследить наследят, а убирать некому. Нет, ну вообще-то есть кому, но что-то их много стало и все разное говорят.
Вот, говорят одни, вот эту иконку поцеловать, вот здесь об полой головой побиться, да денежек-то денежек побольше пожертвовать. И целуешь, и бьёшься, и даже деньги жертвуешь – душу-то отмыть надо, стыдно с такой запачканной ходить. Только легче не становится, спишь ночью и чувствуешь – живы все твои грешки, остались пятнышки, не делись никуда тёмные закуточки…
И другие что-то говорят, и третьи… а на душе всё тяжелее, всё ниже она к земле пригибается.
Но однажды на рассвете я забыл о законах физики, что вбивали мне в голову с детства, я забыл о страхе и холоде, я забыл обо всём. Я забыл о тех мелких пакостях, что проделывал в школе, о том вранье, которым щедро одаривал окружающих, о той злости, с которой встречал одних, и зависти, с которой частенько поглядывал на других. Я забыл обо всём, что сковывало меня лучше любых оков, о цепях, что накрепко связывали меня с этим грешным миром. И в этот ранний час я оторвался от грешной земли и бросился вверх, в безудержном веселье воспарил в голубую высь рая, наслаждаясь прохладой чистого воздуха.
Я летел… летел не так, как летают самолёты – громоздкие, грязные и шумные монстры то и дело рискующие рухнуть вниз. Нет! Я рассекал облака свободно и легко, как… как…

Я птица рая, что воспарила выше облаков и любуется прекрасным видом на город далеко внизу. И с этой дикой высоты птичьего полёта ни одна даже самая мелкая деталь не укроется от моего острого взгляда.
Первые солнечные лучи ласково коснулись города, неспешно пробежали по крышам многоэтажных домов, игриво перемигиваясь солнечными зайчиками поспешили вниз, отражаясь от окон и бросая шальные блики в квартиры, где все ещё спят. Лучи радуются новому дню и празднуют победу над ночью. Они не понимают, почему люди спят и не спешат присоединится к их празднику. То тут, то там солнечный зайчик задерживается на чьём-либо лице, ждёт, надеется, но человек спит и зайчик, не слишком разочаровавшись, всё так же резво скачет дальше.
Первыми на улицу выйдут дворники. Не выспавшиеся, хмурые и сердитые. Они лениво принимаются подметать улицы от мусора, который набросали люди за день. Солнце не может понять, почему они сердятся, а не радуются новому дню вместе с ним. Оно и не может понять их работу, зачем нужно мести куда-то мусор и зачем нужно было его перед этим кому-то разбрасывать.
Солнце пожало бы плечами в недоумении, но решила не портить себе настроение такими мелочами.
Вскоре и другие люди появятся на улице. Они идут по одному, хотя все в одном направлении – людской поток неспешно двигается к остановке. Они бы поняли, что не одиноки, если бы хоть на секунду посмотрели по сторонам. Но люди смотрят по утрам исключительно себе под ноги. И в голове у них лишь скука, раздражение и желание спать дальше…
Меня вдруг посетила странная мысль. Возможно, поэтому многие из нас так несчастливы в жизни. Мы грустим и хмуримся в то время, когда природа оживает и поёт от радости. Солнечные лучи всеми силами приглашают нас присоединится к их празднику, поиграть с ними, хотя бы просто улыбнутся им в ответ. Из-за дня в день они терпеливо ждут людей… но тщетно. Грешные люди всегда почему-то веселятся не там и не вовремя. И страшный дисбаланс грозит расколоть гармонию рая…

Я покидаю высоты рая, спускаясь ближе к земле, чтобы присмотреться повнимательнее, чтобы понять, чтобы почувствовать… я ангел, которому очень нужно понять смертных людей....
Мегаполис живёт своей жизнью. В нём нет ни одного человека, но очень много людей. У всех свои функции, все делают что-то необходимое и совместными усилиями хранят покой мегаполиса. А тот в свою очередь хранит для них иллюзию защиты, стабильности, которая так необходима людям. Они ходят каждый день на работу, которую ненавидят, лицемерят коллегам, которых презирают, терпят оскорбления начальства, которое боятся. И становится понятно, почему многие из них не находят в себе сил улыбнутся в ответ беззаботному веселью солнца.
Я бросил взгляд в окно здания. Это оказалась почта. Длинная очередь преимущественно из людей пожилого возраста выстроилась до самого входа. Единственный работник отделения неспешно заполняла очередной бланк. Она казалось бы заполнила сегодня таких уже тысячу. И прекрасно знала, что предстоит ещё столько же. Ведь день только начался, а очередь будет только расти.
Пустым взглядом скользит она по лицам людей, по документам и бланкам. Пустые мысли вереницей ходят в голове. И отработав весь день в пыльном душном отделении офиса, она придёт домой только для того, чтобы обессилив рухнуть на старый протёртый диван. И никогда она не увидит того голубого рая выше облаков, той белизны чистого неба, куда мне посчастливилось попасть в рассветный час…
И старые люди в очереди… Больные, уставшие, некоторые еле держатся на ногах. Но сегодня выдают пенсию, а это их единственные средства для жизни. Потому что где-то там в лабиринтах мегаполиса они потеряли своих детей, которые звонят теперь лишь по праздникам, да и то – если время будет. А вот времени, как правило, у них на стариков больше нет.
И даже когда до пожилого человека доходит очередь, и он получает свою пенсию, даже тогда он не будет счастлив. Хлопот теперь лишь прибавилось – растянуть эти деньги на целый длинный месяц, да ещё игрушек внукам купить. Маленькие, недорогие, но игрушки. И немного конфет. Чтобы было чем порадовать, чтобы маленький мальчик или девочка весело засмеялись, обнимая любимую бабушку. Чтобы у внуков в глазах стояла неподдельная радость, а большего пожилым людям и не надо… вот тогда, лишь на пару мгновений, но они будут счастливы… и маленькая слезинка радости сбежит по лицу вниз.

День несётся быстрее моего полёта, и солнце одаривает город последними лучами прощания. Город приобретает нехороший багровый оттенок, в момент, когда обманщица-ночь вступает в свои права, мегаполис охватывает веселье. Дикая языческая пляска проносится по улицам города. И я превращаюсь в хмельного беса, окунаясь в праздник ночи…
Не зря твердят, что все грехи вершатся не в свете дня, а лишь под надёжным покровом ночи. Здесь можно найти всё. И смерть, и грязь. И страх, липкий страх, сковывающий, цепко хватающий тебя за сердце, не позволяя уйти. Остаёшься. Зря…
Я вливаюсь в общую эйфорию, я становлюсь частичкой страшного маскарада, что затеяли демоны ночи. Проношусь по улицам и вижу, как продаётся любовь. Недорого.. совсем. Я рвусь туда, пытаюсь докричатся до сердец, до души, чтобы позвать их за собой, туда, где я был утром. Я рвусь к ним из-за всех сил, но хоровод ночного праздника увлекает меня за собой, скрывая неприглядные детали и оглушая яркой неновой рекламой.
Манящие вывески увлекают меня на ночную дискотеку, где под грохот безумной музыки в таблетках продаётся рай. Дорого… гораздо дороже настоящего – бесплатного рая небесной выси. Вот только попасть в этот легче. И ещё легче однажды из него не вернутся…
Свежий воздух освежает меня, приводит мысли в подобие порядка. Усилием воли я вырываюсь из праздника ночи, бреду по тёмным улицам города. Чувствую себя человеком, обычным человеком… Мне нравится тишина тёмных переулков, мне очень хочется быть как можно дальше от фальшивого веселья мегаполиса. И я бреду не разбирая пути, иду в никуда.
Иду, пока в глухих переулках не раздаётся женский крик. От раздирающего сердце и душу крика, кровь останавливается, мысли растворяются, а ты замираешь на мгновенье между мирами… за это мгновенье ты почти успеваешь себя убедить, что это тебе показалось. Почти… потому что крик повторяется. И как-то сразу понятно, что это не весёлая компания развлекается, потому что так не кричат… потому что кровь леденеет, а ноги начинают спотыкаться.
И ты стоишь. Или сразу начинаешься ускоренно идти обратно. Но почему же ты не бросаешься на помощь жертве? Разве не мечтал ты быть героем, рыцарем, что защищает слабых и несчастных? Мечтал… но в мечтах нет страха. И ты идёшь прочь. Идёшь, пытаясь выбросить всё из головы как можно скорее, забыть, забыть, забыть… потому что стыдно. Стыдно и страшно, стыдно потому что страшно, страшно…

Я бреду прочь всё быстрее, потом бегу, потом снова взмываю вверх, становясь ангелом ярости, сгорающим в пламени собственного стыда…



Но в конечном счёте, я не птица, не ангел… я всего лишь пущенная стрела. Я взлетел вверх просто для того, чтобы неизбежно рухнуть вниз с куда большей скоростью. Но за одно мгновенье, что я был там – наверху – я успел увидеть очень многое.
Однажды в предрассветную пору я рухнул с чистого неба обратно на грешную землю. Я хотел летать, и я летал. Я хотел понять, и я понял. Я многим сочувствовал, очень многих жалел. Но в конечном счёте, мне не было до них никакого дела.
Я вернулся в комнату, где всё ещё спала любимая. Та единственная девушка, после встреч с которой, я могу забыть обо всём на свете и летать над облаками в голубой выси рая…
Я наклонился над ней, нежно поцеловал… я твёрдо знал, что глядя на неё мой взгляд не будет пустым, что у меня для неё всегда будет масса времени, что мне никогда не захочется никакого искусственного рая, пока она рядом, и я абсолютно точно знал, что никогда не поверну назад, если услышу в темноте её крик…
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Мемуары героев, вырванные страницы.

Сообщение Черный Ангел Ада 19 Февраль Вторник, 2008 00:15

Мемуары героев, вырванные страницы.

Снаряд ударил в силовой щит и стоящий рядом маг поморщился, словно от зубной боли. Все ждали атаки. Снова залп артиллерии и несколько чародеев повалились без сил. Ответный удар магического огня стеганул по бронетехнике и окопам противника. Тоже без особых результатов.
Передние ряды воинов перешептывались. Всем было страшно. Время от времени раздавались нервные смешки, в ответ на не менее нервные шуточки.
Взаимный артобстрел продолжался уже несколько часов. Интенсивный, так не похожий на редкие ночные взрывы. Я еще раз повторил простенькое заклинание. В ответ доспех отозвался легкой дрожью.
Ожидание намного страшнее самого сражения. В битве нет времени на раздумья: убей или будь убит, простая философия. Страх можно позволить себе до и после. Но только не мне. Пускай я только лейтенант, но своим бравым видом непременно должен показать пример своему отряду. Знали бы они, чего стоит моя выдержка, но, нужно крепиться.
Как много не стреляных юнцов в моем взводе, велики были потери в ранних боях. И теперь я командую полусотней солдат, лишь полусотней, я дворянин из обедневшего, но все же благородного рода. Для меня лейтенантское довольствие и пол сотни храбрецов уже было достижением. Пол сотни храбрецов, часть которых еще только неделю назад прибыла из учебного лагеря, готовых идти на смерть в этой невозможной, сумасшедшей войне. В конце-концов, все решают люди.
Еще недавно драконы и грифоны схлестнулись в небе с самолетами и вертолетами. Плоть и магия против стали и техники. Много доблестных летунов погибло. Маги, слившись в единое целое с драконами, воевали в небе с пилотами вражеских истребителей. Ловок дракон, быстр самолет, горячо пламя да сильна магия, но не менее смертоносны пули и ракеты.
Где-то там бился и мой брат.

Я вскарабкался на спину Табота, крепко притянул себя ремнями, не знаю, зачем они если все равно приходится читать заклинание? Видимо, на тот случай если летyн обессилит или потеряет сознание. Еще одна прочтенная магическая формула позволит мне нормально дышать на большой высоте, а третья – протянула тонкую нить связи между моим сознанием и разумом Табота.
- Ну что, ты готов, мой друг? – проревел в моей голове могучий драконий глас, каждый раз после его первой реплики я вздрагиваю.
- Конечно! Зададим жару этим механикам! – лучился я ложным энтузиазмом и бравировал, пытаясь скрыть страх.
Это мой второй боевой вылет и не знаю я, как остался жив в первый. Лишь благословением Богов и дьявольской ловкостью Табота.
Дракон взмахнул могучими крыльями, и я снова, в который раз, ощутил безумную радость, эйфорию полета, сильно подгаженную липким страхом смерти. Но небо заполняло мой взор и страх уходил, его место в моем мозгу занимал Табот, вытесняя все остальное. Уже не было границы между я и он, были мы.
А небо горело огнем. В безумной сутолоке метались диковинные машины и тела повелителей небес, рвались снаряды и заклинания, ревели двигатели и драконьи пасти. Держитесь, братья, подмога идет. И мы погрузились в безумие сражения.
Табот сразу упал на самолет, разрывая когтями кабину и выковыривая пилота. Над нами стеганула очередь. Но, мой щит выдержал, в ту же секунду дракон оставил добычу и заложить крутой вираж, уходя от повторной атаки. Рядом, буквально в нескольких метрах взорвалась ракета и послышался рев смертельно раненого повелителя небес, пойманного теперь притяжением земли. Табот плюнул в убийцу собрата струей пламени. Казалось бы, что может огонь против прочного металлического корпуса летающей машины? Ан нет, не так просты драконы, и струи магического огня жгли дыры в обычном, не зачарованном металле.
Давно прошли те времена, когда драконы ради пропитания воровали домашний скот, а храбрые, но глупые рыцари сотнями гибли в попытках сразить летучего змия, иногда, правда, унося с собой дракона. Теперь человечество взаимовыгодно сотрудничало с этой древней, могучей и мудрой расой.
Я вовремя обернулся и успел бросить на приближающуюся «умную» ракету морозное заклятье. Разом «омертвленный», отяжелевший, частично превращенный в лед снаряд устремился к земле.
Никто не понимал причин этой войны, казалось бы, беспричинное нападение и агрессия явно крыли под собой некую подоплеку. Не могли техники взяться «ниоткуда», мир давно отказался от технического пути развития, поэтому появление диковинного врага всех застало врасплох, а, опомнившись, власти обнаружили уже не малочисленное вторжение, а полномасштабные силы.
Снова очередь ударила в щит. В ответ на заложенном Таботом вираже я пустил «стрелу мага», разом сгустившийся воздух тончайшей плоскостью полоснул по самолету, срезая крыло. Из кабины мгновенно помертвевшей и потерявшей управление машины выстрелило кресло с телом пилота и, едва не столкнувшись с каким-то драконом в воздухе, полетело к земле. Парашют раскрылся на маленькой высоте – во избежание воздушной охоты за покинувшим самолет человеком. А потерявшая управление техника без одного крыла в падении зацепила одного из повелителей неба. Дракон выровнялся, но в ту же секунду его срезала меткая очередь.
Исход этого сражения решил Вольфгар. Верхом на грифоне, крылатый аэрлинг пылающим мечом ворвался в сражение. Парой могучих заклятий Магистр смел оставшиеся силы противника. Он был похож на разящего ангела, только верхом на грифомне, меньший чем дракон, тот был необычайно проворен, но и основной урон наносил не он а Вольфгар, который замечательно мог обойтись и своими крыльями, но пользовался любезными услугами крылатого товарища.
Мы победили. Но это была пиррова победа.
Я слышал, как Табот беззвучно плакал по павшим собратьям.

Пока школы под руководством совета магов разработали действенные средства защиты, мы понесли грандиозные потери… Пули уносили тысячи жизней. Компания, сперва малочисленного противника, развивалась крайне успешно, но новый Магистр – Вольфгар, казалось, привнес перелом в эту войну, сделав упор на разработку эффективных мер противодействия, он позволил создать армию, способную противостоять интервенту.
Но оставим размышления на потом..
Только отгремело танковое сражение. На чудовищные гусеничные машины пришельцев маги спустили каменных големов. На поддержание одного такого гиганта шли силы трех средних магов, но они того стоили, их грузное перемещение временами сменялось бурной активностью и они отскакивали в сторону, где через секунду появлялась воронка, неслись навстречу грохочущим танком, разлетаясь на куски от попавших снарядов, но поднимались и шли в атаку. Големы не боялись, големы не чувствовали боли, но у големов не было ни пушек ни пулеметов. Те немногие, что добрались до машин пришельцев крушили и ломали, срывали башни и колотили ими другие танки, переворачивали, стаптывая выбравшихся людей.
Однако последний голем был уничтожен снарядом, и несколько танков продолжили наступление. Несколько магов собрались в круг и приступили к обсуждению, через секунду они приступили к ворожбе. Не из камней, но из обломков танков поднялся очередной голем и бросился на механических собратьев. Бойня была завершена, но и голем рассыпался, один из магов свалился без сознания, другой припал на четвереньки, третий пошатывался… Да все они выглядели неважно.
Пора в атаку. Первыми шли ликантропы.
Полуобернувшись, с нечеловеческой быстротой, малоуязвимые для простого оружия, многих из них свалили метко пушенные серебряные пули, но они смело неслись навстречу бьющим очередям. И ворвались таки в окопы противника, где продолжился бой, своим яростным прорывом открыв для нас путь.
В атаку. Я сам не заметил, как проревел эти слова и повторил, уже тихо, наговор на доспехи. Мои воины, каждый сломили выданные им колбочки, проливая зелья на нагрудники, и бросились навстречу судьбе.
Многих срезали меткие выстрелы, но переполох, учиненный вервольфами, в рядах противника дал нам войти и ввязаться в рукопашку. Меч проходил сквозь бронежилет как сквозь масло. Пули рикошетили от заговоренной брони, но не всем так везло.
Рядом взорвалась граната, и я едва успел выставить простенький магический щит, но двоих воинов, что были рядом, смело словно ураганом.
Не многие из пришельцев могли противостоять нам в ближнем бою. У большинства уже были мечи, но владели они ими слабо.
Исход сражения был решен. Через час жестокой рубки и зачистки я вытер меч о одежду убитого. Битва была выиграна.
Но не война…
Если ты заметил, что твое мнение совпадает с мнением большинства, это верный признак того, что пора меняться.
У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж — пропадать всему?
Аватара пользователя
Черный Ангел Ада
Инквизитор
 
Сообщения: 2433
Зарегистрирован: 15 Июнь Среда, 2005 15:50
Откуда: Обратная Сторона Реальности

Икар

Сообщение Dorian 19 Февраль Вторник, 2008 00:42

Икар

Он летел над горами гордый, как орел,
Рассекая стрелой облака
Он летел над горами солнцем озарен
И на землю смотрел свысока.
Ария «Икар»


Что-то со мной не так. Любой врач скажет, что все в порядке, но мне-то лучше знать. Это накатывает волнами то сильнее, то слабее, и нет сил этому сопротивляться. Иногда, когда я сижу на паре, наплывает ощущение нереальности происходящего. И, кроме монотонного голоса лектора, я отчетливо слышу перешептывания за последней партой, разговор по мобильному в коридоре, ответы на семинарском занятии в соседней аудитории, скрип шин и стук двигателей автомобилей за окном, ругань водителей, отделенные гудки трамвая, кажется, что в моих ушах поселилось пол-города. Время исчезает, с ним пропадаю и я. А когда прихожу в себя - уже перемена, и снова, как ни в чем не бывало, исписаны очередные страницы в тетради, будто бы я не витал все это время в неизведанных далях.
На семинарском занятии я могу четко вычленить для ответа необходимую часть лекции, будто бы внимательно слушал и ловил каждое слово. Для восприятия печатного материала достаточно беглого пролистывания. Такая работоспособность, конечно, радует, но не может не пугать… Это, как-то ненормально.
Возвращаюсь домой. Иду по улице, все вокруг кристально ясно, каждый предмет виден до последней детали, с предельной резкостью, люди движутся плавно, размеренно и как-то медленно, будто бы в воде, а я прорезаю воздух словно аморфное вещество, тягучую субстанцию, затекающую при вдохе в легкие.
Ребенок выбегает на дорогу, зачем? Уронил ли что-то, увидел, я не знаю, меня это не волнует. К нему на дикой скорости несется машина. Слышу растянутый крик его матери, рев мощного двигателя, испуганный визг тормозов. И тут это наплывает с невиданной силой. Движения кажутся нереально растянутыми во времени, автомобиль медленно рассекает воздух, и я бросаюсь к малышу, пропарывая воздух как бумагу. Едва успел. Зеркало заднего вида лишь слегка зацепило плечо. Вручаю ребенка испуганной мамаше и иду домой. Тело болит.
Дома ем салат, немного соевых продуктов. Гораздо больше чем обычно, нужно возместить энергетические потери организма. Я уже несколько лет как отказался от мяса, меня от него внезапно стало выворачивать, пришлось по неволе стать вегетарианцем. С каждым месяцем мой рацион уменьшатся, есть просто не хочется. Маму это беспокоит, меня – нисколько, чувствую себя превосходно. Мышечная масса растет практически без усилий с моей стороны. Организм сам поддерживает идеальную форму. Я стараюсь его слушаться. Организм – он ведь мудрый, он знает, что ему нужно, когда что не так и как с этим бороться.
Сегодня с друзьями идем в клуб. Обыск, штамп на руку и внутрь. Такого со мной еще никогда не было. Мир расцвел невиданной палитрой красок. Это не было зрение в обычном понимании. Я видел желания, эмоции, чувства, словно дымку вокруг человека, эти диковинные ауры сами просились в руки… И я взял их. Я пил апатию грустного молодого человека, веселье некой подвыпившей компании, отупение перебравшего юноши. Самые разные чувства бушевали здесь: от чернейшей меланхолии до самой буйной эйфории. И я подпитывался от них. Сытый организм говорил мне что в растительной пище больше нет необходимости.
С этого вечера я стал завсегдатаем всевозможных сборищ. Достаточно поспать час-два в сутки, и я свеж. Концерты, клубы все это давало пищу моему телу и разуму.
Конфликтов практически не было, однако, даже заурядные драки стали для меня некоторым развлечением. Трудно объяснить терпкий вкус ярости бессильного, слишком слабого и медленного противника.
Но, все чаще накатывает необходимость просто постоять босиком на земле, под звездами или щурясь на солнце.
И вот я стою на крыше пятиэтажного здания, раскинув руки, словно крылья и слушаю голоса Луны и Ветра. Они нашептывают мне о полете. О сладости парения в воздухе. И в полную силу накатывает это. Я делаю шаг вперед и плыву по воздуху. Но, вдруг, это ослабевает и я лечу вниз. Пытаюсь сгруппироваться, качусь по земле. Организм однозначно говорит о множественных переломах.
Целой рукой достаю неизвестно как уцелевший мобильный и набираю скорую.
Восстановился я быстро. За неделю. И все это время питался органической пищей.
А потом решил начать с малого.
Передо мной расстилалась гладь озера. Я притянул это и ступил на тонкую пленку поверхностного натяжения. Сделал три шага и провалился, после чего вылез на берег и повторил попытку. Через декаду я свободно рассаживал по воде.
Возможно теперь пора? Я снова стою на крыше пятиэтажного здания, раскинув руки, словно крылья и слушаю голоса луны и ветра. Они нашептывают мне о полете. О сладости парения в воздухе. Но я их не слушаю. Я призываю это и делаю шаг вперед. Медленно парю к земле и падаю лишь с высоты пары метров, мягко уходя в перекат.
Я давно уже не питаюсь эмоциями и потребляю силу природы. Но сегодня опять захотелось вкусить силы человеческих чувств.
Через месяц я, мягко толкаясь, перелетел на соседнюю крышу. Теперь я понимаю голоса птиц и зверей, спорю с соседскими собаками, беседую с домашними котами, внемлю песням луны и ветра. И наконец почувствую то о чем они говорили мне тогда, на крыше.
И только оно мне не отвечало. Могучее светило, возможно, считало человека слишком незначительным что бы с ним беседовать, возможно, просто не замечало. Так или иначе, но я решил привлечь его внимание.
Я уже летал хорошо. Я поднимался высоко, я экранировался от вакуума и что теперь? Пора?
Я вознесся так высоко как мог, я оставил голубой шарик земли далеко позади, обогнул дружелюбную Луну и увидел его – Солнце, оно еще было далеко, но светило ярко и грозно.
«Маленький человек, а не возжелал ли ты слишком многого? Не удалился ли ты далеко от своего дома, друзей, родни? Не опалишь ли ты свои крылья?» - я не знал мои ли это слова. Остановился. Подумал и улыбнулся. Оно ответило. Наконец. Оно, это всегда говорило со мной, только я не слушал.
«Спасибо» - сказал я и это улыбнулось в ответ. Я возвращался назад – домой к брошенным друзьям и оставленной родне, а оно улыбалось вслед.
Почему не оплавил я крылья и не рухнул в волны? Не знаю, наверное, не может быть у разных историй одинакового конца.
Я всегда говорю правду, кроме тех случаев когда безбожно вру ради собственного удовольствия.
http://www.proza.ru/author.html?dopuah
http://zhurnal.lib.ru/editors/s/sedyh_d_m/
Аватара пользователя
Dorian

 
Сообщения: 1456
Зарегистрирован: 16 Май Вторник, 2006 20:40
Откуда: С того берега моря, которого зайцу не перебежать, блохе не перелететь...


Вернуться в Конкурсные рассказы

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3

cron